Огнем и мечом. Россия между "польским орлом" и "шведским львом". 1512-1634 гг.
Шрифт:
После окончания Смуты Россия была крайне ослаблена в военном отношении. Поместное землевладение оказалось разоренным, большинство дворян не имело возможности выходить на службу «конно и оружно». Городская экономика лежала в руинах, и посадским жителям не из чего было платить тягло. Торговля тоже находилась в упадке. Основной военный налог, «стрелецкие деньги», собирался с большим трудом… Но по мере того, как улучшалось положение в экономике, руководство страны все чаще задумывалось о реформе армии. Близился срок окончания Деулинского перемирия, пришла пора готовиться к борьбе за возвращение утраченных земель. А между тем, по состоянию на 1628 год, в стране числилось лишь 59 тысяч ратников. Из них «полевая часть» армии, та, которую можно было
Требовались русской армии и структурные изменения. Европейские страны к этому времени уже перешли от феодальных ополчений к регулярным войскам, состоящим из профессионалов-наемников. Главной боевой силой армии стала пехота, вооруженная современным холодным и огнестрельным оружием, умеющая держать строй и маневрировать на поле боя. Правительство учло требования времени. Во второй половине 1620-х годов было принято решение о создании по иноземному образцу солдатских, рейтарских и драгунских полков. Трудностей было много… Не хватало современного оружия — правительство с 1627 года организовало его закупки в Англии, Дании, Голландии и Швеции. Пушки за границей почти не покупали, делали свои. Зато наняли голландского мастера, владеющего современной техникой литья железных ядер.
Для обучения войск новой тактике боя нужны были знающие офицеры — царь и патриарх пригласили на службу иностранцев. Как обычно бывает в подобных случаях, новое дело продвигалось медленно. К формированию двух первых солдатских полков власти смогли приступить лишь в начале 1630 года. Сразу возникли сложности с набором рядового состава. Согласно разосланным по городам грамотам, в солдатскую службу воеводам полагалось принимать беспоместных «детей боярских», которые были бы «собой добры и молоды и в службу годились»{174}. Однако за полгода, с апреля по сентябрь 1630 года, их записалось всего 60 человек.
Процесс тормозил один важный психологический момент. Когда «дети боярские» являлись на смотр «с пищалью», они все же формально оставались в составе дворянского ополчения.
А переход в солдаты был для них серьезной потерей статуса. Ведь служба в «пешцах» традиционно считалась уделом «черного люда». Ситуация с набором быстро наладилась, когда власти объявили о найме в солдаты казаков и иных «вольных охочих людей». Для них условия оплаты (пять рублей в год плюс один алтын в день кормовых) оказались приемлемыми. Вакансии в обоих полках довольно быстро заполнились. Но поскольку время поджимало, в Швецию и Голландию в начале 1631 года выехали полковники русской службы Индрик ван Дам и Александр Лесли с приказом навербовать четыре полка солдат из иностранных наемников. Миссия закончилась успешно.
Таким образом, к началу Смоленского похода 1632—1634 годов в распоряжении царских воевод было шесть полков иноземного строя. В стадии формирования находился еще один — рейтарский. С его комплектованием проблем не возникло. В тяжелую кавалерию «дети боярские» шли охотно, ведь в их представлении это был «традиционно дворянский» род войск. В рейтарском полку по штату состояло две тысячи конных бойцов. Он делился на 12 рот во главе с ротмистрами. Рейтары были хорошо вооружены. Бойцу выдавали из казны шашку, карабин, два пистолета и латы. Каждый из пехотных полков имел 1600 солдат. В нем было 8 рот по 200 человек, в том числе 120 мушкетеров и 80 пикинеров. Затем, уже в ходе войны, из русских новобранцев сформировали еще два солдатских и один драгунский полк. Драгуны могли сражаться как в пешем, так и в конном строю. Их численность была определена в 1600 человек при 12 малых пушках. Таким образом, перед самой войной и в ходе ее были сформированы десять полков иноземного строя, общей численностью около 17 тысяч человек.
В общем, к моменту окончания Деулинского перемирия русское правительство смогло создать достаточно сильную и неплохо вооруженную полевую армии, способную к «стройному» бою. Однако у новых полков было несколько существенных недостатков, которые в дальнейшем оказали негативное влияние на ход и исход военного столкновения с войсками Речи Посполитой. Во-первых, большинство солдат, драгун и рейтар не прошло достаточного военного обучения. Они не имели опыта ведения войны в линейном строю. Во-вторых, в армии имелись проблемы с командным составом: роты и полки возглавляли иностранцы, больше заинтересованные в жалованье и добыче, чем в победе царя над королем. Русские солдаты офицерам не доверяли. Слишком свежо было воспоминание об измене иностранцев под Клушином. Высший командный состав не имел навыков ведения войны «по-европейски», воеводы не представляли, как можно совместить линейную тактику пехоты с боевыми приемами дворянской конницы. Советоваться с европейскими офицерами многие считали зазорным и даже опасным. А ну как изменит иноземец? Расплачивайся потом головой за его подсказки…
Нельзя утверждать, чтобы правительство Романовых не понимало этих проблем. Чтобы сгладить противоречия, оно выдвинуло на военные посты, связанные с подготовкой армии и изучением театра боевых действий, именно тех полководцев, которых планировало задействовать в Смоленском походе. Так, князь Дмитрий Пожарский в 1628 году стал воеводой в Великом Новгороде, а боярин Михаил Шеин в это же время возглавил Пушкарский приказ. Подготовкой новых полков вместе с иноземными офицерами занимались Дмитрий Черкасский и Борис Лыков. Последние двое первоначально планировались на посты главных воевод.
Еще большее внимание царь и патриарх уделяли дипломатическому обеспечению войны. Россия готовилась нанести удар в тот момент, когда Европа была расколота надвое Тридцатилетней войной. Союзу католических стран противостояла коалиция Франции, Швеции, Дании и нескольких германских княжеств. У России имелся тайный договор со Швецией о совместных действиях против Польши. Турция в это время была связана тяжелой войной с Ираном, и Романовы рассчитывали на ее дружественный нейтралитет. Были у них основания надеяться и на то, что существенную часть вражеской армии свяжут боями войска Крымского ханства.
И поначалу все шло даже лучше, чем ожидали царь и патриарх. Срок Деулинского перемирия истекал 1 июня 1632 года, и именно на это время Москва планировала начало кампании. Подготовка шла полным ходом. Войска на «литовском рубеже» начали сосредотачиваться еще предшествующим летом. В июне 1631 года Михаил Романов назначил главных воевод: Дмитрия Черкасского и Бориса Лыкова. В общем, к тому моменту, когда в апреле 1632 года скончался Сигизмунд III, для похода все было готово. Однако войска к Смоленску не выступили. Князь Лыков затеял местнический спор с Черкасским, заявив царю, что служит 40 лет и «лет с тридцати ходит своим набатом [62] , а не за чужим набатом и не в товарищах» {175} , а потому вторым воеводой в поход отправляться не хочет.
62
«Ходит своим набатом» — является первым воеводой в полку.
Романовы не поощряли местничества. Царь не принял челобитной Лыкова. Со строптивца «за бесчестие» главного воеводы взыскали штраф 1200 рублей. Но и Черкасского царь с патриархом от командования отстранили. Романовы посчитали его виновным в том, что скрывал конфликт до последнего, а не доложил о нем царю. Итак, «первый комплект» командиров отправился в отставку еще до начала похода. Вместо них 23 апреля 1632 года на ведущие армейские должности были назначены Михаил Шеин и Дмитрий Пожарский.