Огнем и мечом. Россия между "польским орлом" и "шведским львом". 1512-1634 гг.
Шрифт:
Показателем особой близости к династии было участие в семейных мероприятиях Романовых, на которых боярам предписывалось вести себя «без чинов». Важнейшим из таких событий явилось венчание царя Михаила и Марии Долгорукой, состоявшееся в сентябре 1623 года. Принадлежность к иноческому чину не позволяла Филарету сидеть на царской свадьбе «в отца место», и патриарх уступил свое кресло брату. Роль тысяцкого досталась Ивану Черкасскому. В дружках у жениха были Дмитрий Черкасский и Дмитрий Пожарский, у невесты — Михаил Шеин и Роман Пожарский. Главными свахами у царя подвизались жена Дмитрия Черкасского и жена Данилы Долгорукова, со стороны невесты — жена Михаила Шеина и жена Романа Пожарского. Семейная жизнь Михаила с первой женой так и не успела наладиться. Мария Долгорукая занемогла еще во
Пока Михаил с помощью браков и деторождения укреплял положение династии, его отец развернул новый этап реформ. Теперь в сферу интересов Филарета попали торговля, промышленность и военное дело. С каждым годом патриарх все глубже втягивал в эту работу своего царственного сына. Михаил предпочитал держаться в тени отца, но незаметно для окружающих с каждым годом все лучше усваивал науку управления страной.
Еще с 1587 года английские купцы из Московской торговой компании получили право на беспошлинную торговлю в России. Однако касалось оно только оптовых операций и распространялось лишь на агентов Московской компании. При этом российские товары английские купцы имели право закупать только в царской казне, а все приобретенное в других странах тоже обязались продавать в казну. За время Смуты права англичан расширились, а ограничения — сузились.
Правительство Романовых сохранило за Московской компанией данные ранее привилегии, запретив только ввоз на территорию России табака и вывоз за границу шелка. Особо оговаривалось, что англичане должны поставлять в царскую казну ткани и прочие товары по тем же ценам, по которым они продаются в стране изготовления. Взамен купцам было разрешено свободно работать на внутреннем рынке оптовой торговли. Однако здесь англичан ждал неприятный сюрприз. Те же самые права получили и другие иностранные купцы. В результате очень скоро Московская компания вынуждена была делить русский оптовый рынок с голландцами и французами. Причем те откровенно теснили англичан, проникая во все новые ниши российской экономики. Такое обострение конкуренции в оптовой торговле вскоре привело к двум важным следствиям.
Во-первых, крупным рыночным игрокам пришлось конкурировать за каждого оптового покупателя, создавать привлекательные для него условия сотрудничества. Это благотворно сказалось на положении мелких и средних российских купцов, а равно и ремесленников. Таким образом, в выигрыше от решений правительства оказалось большинство жителей городского посада. Во-вторых, заграничный капитал вытеснял крупных российских торговцев в те районы страны, где иностранцам работать запрещалось, — в Сибирь и на Дальний Восток. В результате освоение этих территорий резко ускорилось. Одно за другим на новых землях возводились русские поселения: Красноярск (в 1628 году), Братский острог (в 1631 году), Якутск (в 1632 году). В 1643 году, еще при жизни Михаила Романова, первопроходцы вышли к устью Амура и Охотскому морю.
Если же задуматься о причинах, побудивших патриарха создать благоприятные для иностранцев условия работы в России… Скорее всего, их тоже две. Во-первых, при прежних царях крупными торговыми операциями активно занималась боярская верхушка. В ее обогащении Филарет заинтересован не был. Во-вторых, еще недавно купцы-патриоты львиную долю капиталов отдавали на нужды ополчения, а потом — на оборону страны от поляков. Большие деньги сохранились в основном у шкурников и предателей. Прижимая на европейской территории страны крупный отечественный капитал, патриарх создавал условия для восстановления хозяйств купцов-патриотов. Богачей же он вынуждал рисковать, вкладывая деньги в нарождающиеся мануфактуры или занимаясь освоением Сибири.
О том, что привилегии иностранцам не были мерами по удушению всего крупного капитала России, можно судить по льготам, которые при первом Романове получили верхи московского купечества. Гостиная и Суконная сотни, активно участвовавшие в выдвижении кандидатуры Михаила на Земском соборе 1613 года, были освобождены от посадского тягла, от уплаты мыта на внутренних границах и от побора за переезд мостов. Романовы разрешили им владеть вотчинами и ездить по торговым делам за рубеж. Судить московских купцов могли теперь только царь и казначеи, но никак не воеводы и приказные судьи.
Везде, где возникала такая возможность, Филарет старался достичь максимально эффективного сочетания рыночных механизмов и государственного регулирования. Яркая иллюстрация тому — преобразование в конце 1620-х годов хлебного рынка России. В обстановке Тридцатилетней войны цены на зерно в Европе резко повысились. Швеция, а затем и другие страны изъявили желание закупать русский хлеб. В 1628 году начались продажи крупных партий зерна в Европу. Внутри России закупки осуществляла казна. Затем хлеб свозили в Архангельск, где от царского имени заключали сделки с иноземными купцами, преимущественно с голландцами. Благодаря устойчивому спросу за границей землевладельцы получили стимул к росту производства. Посевные площади в стране существенно расширились. А в случае неурожая вывоз зерна, естественно, запрещался. Таким образом, правительству удавалось избегать массового голода даже в «тощие» годы.
В отличие от многих других государственных дел вопросами промышленного развития страны Михаил занимался с удовольствием, и потому начатые при Филарете работы по поиску различных руд, а также по строительству мануфактур и заводов были не только продолжены, но и существенно усилены после его смерти. Особенно активно в России пытались найти золотую и серебряную руду. Все годы Смуты шел интенсивный отток денег за рубеж, и теперь недостаток монеты сильно затруднял развитие российской экономики. В 1626 году власти пригласили в страну английского горного инженера Бульмерра, про которого было известно, что он «своим ремеслом и разумом знает и умеет находить руду золотую и серебряную и медную и дорогое каменье, места такие знает достаточно»{172}. Два года спустя из Вены в Россию приехали еще два рудознатца — Фриче и Герольд. Экспедиции во главе с иноземцами обследовали обширные территории: от Соликамска до Северной Двины, Мезени, Печоры, Канина Носа, Югорского Шара и Енисейска.
Чтобы можно было снабжать армию новым оружием, государство поощряло и субсидировало отечественную металлургию. В конце 1620-х годов голландец Андрей Виниус нашел железную руду в районе Тулы и тут же получил от Михаила Романова жалованную грамоту, освобождающую строящиеся предприятия от любых оброков и платежей в казну сроком на десять лет. Помимо этого царское правительство выделяло Виниусу ежегодную субсидию три тысячи рублей в счет будущих поставок. Это дало ему возможность построить большие доменные печи по лучшим европейским образцам. На железоделательных предприятиях трудились иностранные мастера и русские рабочие. Через четыре года тульские заводы поставили в казну первые 144 пуда железа. Спустя некоторое время излишки продукции стали поступать на свободный рынок.
За границу по указу царя Михаила выезжали люди, нанимавшие иностранцев для устройства медеплавильных предприятий. Российские представители заверяли мастеров из Саксонии и Брауншвейга, что «им меди делать в Московском государстве много»{173}. Вскоре вблизи месторождения в районе Соли Камской с помощью иностранцев был построен Пыскорский завод, ставший первым медеплавильным предприятием в России. Приглашая мастеров из-за рубежа, царь вменял им в обязанность подготовку русских учеников, посвященных во все секреты профессии. Поначалу звали в основном специалистов по горному делу, металлургов и пушкарей. Однако вскоре в Москву стали приезжать мастера бархатного и часового дела, каменщики, живописцы, всякого рода ремесленники. Русские находили себе учителей в самых различных областях и сферах производства. В последние годы царствования Михаила служилых иноземцев в Москве проживало уже больше тысячи. В это время они основали ту самую Немецкую слободу на Кукуе, в которую позже любил ездить молодой Петр I.