Огнем, мечом, крестом
Шрифт:
— Ничего, до мыса дойду, а там напрямки через лесок и выйду — дорогу вряд ли сильно замело, идти будет намного легче.
Рассуждал сам с собою вслух, в белом безмолвии было трудно, что-то нехорошее душу давить, а потому лучше себя слышать. Быстро сложил пластиковые стержни, вытащив их из полотнища, гибкие и крепкие. Свернул брезент, засунул в рюкзак, рыбацкие снасти уже давно были туда упрятаны вместе с уловом. Взвалил на спину, расправил лямки, застегнул пряжки — рюкзак не помешает ходьбе. Закинул на плечо ремень чехла с ледобуром, тяжесть невеликая, привычная. И тронулся в путь, мерно отсчитывая шаги и посматривая на темнеющий берег — идти больше двух километров, да по целине, тяжкое занятие, ноги приходилось вытаскивать из липкого снега. И спустя четверть часа взмок, чувствуя, как горячим потом покрывается все тело. Но в свои 35 лет здоровье было отменным, не жаловался — вредных привычек не имел, со спортом с детства дружил, биатлоном
— Что за хрень — пожар…
Слова буквально застыли в гортани — далеко на берегу разом вспыхнули два больших костра, и это были отнюдь не дома. Нет, в ярком пламени он отчетливо увидел, что это какие-то сараи на самом берегу, и набиты они сеном или соломой, слишком ярко горели, да что там — полыхнули огромными кострами. И света от пожара хватило чтобы увидеть, что прежней, привычной для него старинной деревни нет как таковой — ни высоких домов с крышами, ни столбов с проводами, ни пристани с вытащенными в гаражи лодками. Вообще ничего такого, с чем связана была его жизнь много лет. Хотя селение как таковое в наличии — вот только какое-то маленькое, и состоящее из хибарок или лачуг, а не обшитых домов. А еще Лембит увидел в отблеске пожаров людей, метавшихся из стороны в стороны, и всадников с копьями, что за ними гонялись. И это был не мираж — самые натуральные люди и лошади. Хоть далековато, но «подсветка» хорошая, так что приходилось верить собственным глазам. И зрелище это было настолько фантастическим, что Шипов не верил собственным глазам, а колени у него ослабели настолько, что мужчина уселся в снег, растерянно взирая на родную деревеньку, которая стала совершенно другой — прежняя во время бурана исчезла как таковая, а на ее месте появилось совсем иное селение.
Но страшным было другое — полное непонимание того, что происходит сейчас перед его глазами…
Это не только удовольствие, и успокоение нервишек, но призвание «добытчика», усвоенное генами за тысячи лет…
Глава 2
— Колдовство… Меня что — в прошлое занесло в этом буране? Не может быть такого. Мистика какая-то…
Леонид озвучил то, что первое пришло на ум — взыграла русская кровь, и он озвучил свое отношение к происходящему руганью, причем от души. И тут же его эстонская составляющая призвала к хладнокровию, более трезвой и менее эмоциональной оценки происходящего.
— Это не видение, а самая настоящая реальность, — после недолгого размышления произнес Шипов, вдыхая ноздрями характерный запах гари, который до него донес ветерок, шедший от берега порывами. А еще он уже отчетливо слышал громкие крики и вопли, которые можно было именовать предсмертными — так мучаются люди от невыносимой боли. В деревеньке шел самый натуральный бой, причем без использования огнестрельного оружия, что наводило на определенные размышления. Ему доводилось почитывать художественные романы, как исторические, так и написанные в жанре «альтернативы», когда современные люди самыми немыслимыми путями попадали в прошлое. Да тот же эпохальный роман взять про американца, что оказался при дворе короля Артура. И во всех этих произведениях красной нитью протягивалось одно, заключенное в знаковом сакраментальном девизе — «знание-сила». Вот только одна беда — он ни разу не спецназовец, ни офицер, да и вообще к военной службе не имеет никакого отношения ни в России, ни в Эстонии. Как-то так получилось, а вот теперь искренне пожалел — все же знание воинского ремесла существенно повышает шансы на сохранение жизни в местах, где напропалую режут и рубят. Нет, с любого огнестрельного оружия Лембит стрелял уверенно, навыки имел хорошие, но вся штука в том, что оного у него нет кроме ракетницы с несколькими патронами. Да и то ее положил брат в свою собственную сумку, когда снаряжал его на рыбалку. Просто однажды в лесу Калев (которого и Колей называли) сломал себе ногу на охоте, и ракетница спасла ему жизнь, заметили местные мужики в небе алую ракету. Вот с тех пор прямо заставлял ее брать с собой, да еще чего-то напихал, Леонид даже толком не рассмотрел перед выходом, знал, что термос с бутербродами
— Ну, почему я на охоту не пошел, — чуть ли не взвыл Лембит во весь голос, затравлено озираясь. — С «сайгой» и полусотней патронов другой бы разговор пошел, все же шансы бы существенно повысились. Так, сейчас надо вооружаться, если меня заметят на льду, далеко не убегу, они на лошадях верхами, быстро догонят. А если к берегу рвануть, а там можно в лесу спрятаться. К ельнику только бежать нужно, и быстрее.
Мужчина быстро скинул рюкзак с плеч, расстегнул клапан. Первым вытянул топорик, с мультитула пользы в драке никакой. А так хоть какое-то оружие будет, на обычный нож надежды нет, как и на ледобур, это ведь не ледоруб, которым можно голову пробить. Нашарил ракетницу, а к ней всего четыре патрона — впору взвыть от бессилия. Тут из нее только в упор стрелять нужно, можно и попасть — если не убьет, то напугает. Быстро застегнул клапан, рюкзак снова приспособил на спине, а чехол на плече.
От берега донеслись такие душераздирающие крики, от которых Лембита пробрало до глубины души — сердце ухнуло в пятки, призывая бежать и спасать организм. Хорошо, что пока огонь ярко горит и идет нешуточная драка, то его могут не заметить в пылу, но как начнет светать, то хана — на льду увидят человека сразу, костюм ведь камуфлированный, зеленое на белом хорошо заметно. Так что уходить в лес надо сейчас, потом поздно будет. И подогреваемый этой мыслью, Шипов рванул изо всех сил, уже стараясь не беречь «дыхалку» — время дорого. На вес жизни буквально, в самом прямом смысле этого слова, причем его собственной жизни.
— Спасайте свою шкуру, вы не рыцарь, вам можно и побегать зайцем, — Шипов удивился, что в эту минуту у него появилось, пусть и с изрядным запозданием, чувство юмора. Просто ему стало страшно, а шутка над собой позволила собраться. Сейчас нужно было удалиться как можно дальше от деревеньки, и лишь с утра подкрасться и посмотреть, что там случилось. Но одно несомненно — судя по ржанию лошадей, это не его время. Да потому что на всю деревню не имелось ни одной лошадки, и в округе их было мало, никто уже не содержал коней, слишком много на них расходов и никакого прибытка. А вспахать огороды или поле лучше на тракторе, можно купить небольшой за вполне приемлемую цену, как сделал брат. Как там, в одной книге еще столетие тому назад главный герой лозунг придумал — «железный конь пришел на смену крестьянской лошадке». Так что прочь от всяких непонятностей, подальше убежишь, целее будешь…
— Вроде спрятался, — Лембит кое-как отдышался — полтора километра пробежал на одном дыхании, не дождавшись «второго» — все же биатлонист, гонки на большие расстояния привычны. И укрывшись под густыми лапами ели, настороженно прислушивался к доносившимся звукам ожесточенного боя. Именно сражения, в котором явно добавилось участников, а так до деревеньки было едва полкилометра, то при порывах ветерка, он различал не только звон оружия, вроде рубки на мечах, но и крики, а порой и отдельные слова. Вот именно последние, хорошо слышимые целыми фразами, ввели его в ступор, Лембит просто ошалел, когда их понял.
— Ничего себе — кто же там сражается?! Резня пошла нешуточная, насмерть. Матерная ругань явно русская, хотя слова порой непонятные, а вот вопли эстонские. Но ведь «майн готт» ни с чем не спутаешь, так немцы орут, и к чему латыши здесь крутятся, словечки знакомые? Надо же — а ведь еще и француз явно в свалку затесался, вон как орет — видно, крепко ему досталось. Да что там такое происходит?!
От страха затряслись губы, стали клацать и зубы — казалось, что он потихоньку начинает сходить с ума. Бой продолжался, а он вообще ничего не знал, кто там и с кем дерется. Но драка страшная, и звуки от нее не наваждение, а доподлинная реальность, к которой приходится привыкать. И не воспримешь ее как кошмарный сон — все наяву происходит, тут уши ладонями не прикроешь. И глаза не зажмуришь, посчитав, что пребываешь в кошмарном сне, а утром проснешься и все забудешь.
— Joose lapsed!!!
Хриплый женский крик раздался совсем рядом, и вот тут Лембиту пробрало до копчика. Ведь его следы будут хорошо видны на снегу, и на них наткнутся. А что это женщина из селения было ясно — она призывала бежать своих детей, кого же еще. Но просто так заполошно не кричат, тут и дикий страх в голосе пробирает, и яростное желание спасти собственных детей даже ценой гибели, такова огромная сила материнского инстинкта, и в эту минуту перед ними стоит преклонить колени. И тут Лембит увидел девочку-подростка, слишком тонкой была фигурка, исказить которую не могла косматая шубейка. Она волокла парня лет семи, а то и меньше, малой совершенно выбился из сил. И услышал яростный крик, уже мужской: