Огненная бездна
Шрифт:
– Не шуми, парень, – поморщился Манн. – И так голова болит.
– Виноват, сэр, – понизил голос торпедист.
Анри прикоснулся к теплому пластику переборки. Крошечная гравитация Метиды почти не чувствовалась, но все-таки, чтобы не сползти вниз, иногда приходилось чуть-чуть отталкиваться от окружающих предметов. Рубка второй боевой части с трудом вмещала четверых мужчин, особенно учитывая габариты Манна и старшего торпедиста. Большую часть ее занимали консоли операторов, и для людей оставалось совсем немного места. Направо, буквально в метре от входного люка, имелся вход в гальюн, а напротив него из переборки торчал раздатчик пищевого автомата. В боевой обстановке персоналу
Задав торпедистам еще несколько незначительных вопросов, Манн поблагодарил их за службу и внезапно попросил:
– Парни, ваши птички – это наш единственный шанс победить в этом бою. Пожалуйста, сделайте все как подобает!
Когда они выбрались обратно в коридор, Анри, вдруг почувствовав легкую обиду за главный калибр, подлетел поближе к капитану.
– Сэр, я бы не стал принижать значение протонных излучателей.
– Это психология, старпом, – отмахнулся от него Манн. – Покажи любому, что надеяться можно только на него, и ради тебя он свернет горы!
На посту управления главным калибром все повторилось в точности, как и у торпедистов. Несколько малозначительных вопросов, скупая похвала и фраза о том, что основную надежду капитан возлагает на протонные излучатели. Ведь торпеды могут сбить, а точно направленный протонный пучок всегда поразит цель.
Они обошли все пять боевых частей, и везде капитан находил слова, чтобы подбодрить космонавтов и попросить их выложиться на все сто. Возвращаясь из реакторного отсека, уже в осевом коридоре Манн вдруг остановился и, подождав, пока Анри окажется совсем близко, улыбнулся.
– Вот тебе первый урок того, как нужно вести себя капитану.
– Сэр? – Анри не сразу понял сказанное.
– Идет война, Беллар, и новые суда сходят с верфей быстрее, чем для них формируются экипажи. Людей не хватает, и помяни мое слово, очень скоро ты получишь свой собственный корабль.
Анри молча кивнул. На войне щедро отсыпают звания и должности. Для карьерного роста порой достаточно одного: выжить в сражениях. Если повезет.
– Что? – переспросил Манн, и Анри понял, что последнюю мысль он произнес вслух.
– Если повезет, сэр, – повторил Анри.
– Ты мне эти разговоры брось! – нахмурился Манн. – С такими настроениями, старпом, не то что в бой, в гальюн ходить нельзя! Даже там или засосет, или дерьмом обдаст!
– Виноват, сэр! – выкатил глаза Анри. – Не подумал!
– Ты мне дурака-то не включай, Беллар. Не время! Топай в РКЦ, через десять минут подъем.
– Есть, капитан!
Анри дождался, пока Манн скроется в шлюзе боевой рубки, и прыгнул к корме. За оставшееся до подъема время он успел пристегнуться, проверить обстановку и даже попросить безотказного Сорокина принести ему пакет кофе. В три глотка выхлебав не очень горячее содержимое пакета, Анри печально рассмеялся. Раньше он терпеть не мог выдаваемую пищевым автоматом пародию на кофе. Брезгуя пить эту едва теплую бурду, он всегда возил с собой запас хорошо обжаренных кофейных зерен. А тут – ни вкуса, ни аромата, хотя стоило признать, бодрил этот напиток преизрядно. Все равно в условиях невесомости нормального кофе не заварить, а по словам Фаррела, вне доков механизм вращения восстановлению не подлежал.
Отправив пустой пакет в утилизатор, Анри кинул взгляд на часы. Полторы минуты до подъема, конвой аспайров уже показался из-за планетарного диска. Скоро…
Перед длительным ускорением завтрак отменили, поэтому уже через десять минут после сигнала подъема РКЦ начал заполняться народом. Теоретически резервный командный центр мог полностью перехватить управление фрегатом в случае уничтожения боевой рубки. Ее консоли полностью дублировали функционал БИЦ, здесь сидели второй пилот, второй энергетик, связист, навигатор, главный инженер и, собственно, сам Анри, старший помощник капитана. В реальности же, если снаряд мог пробиться через все слои брони и поразить боевой информационный центр, то нанесенные повреждения бесповоротно выводили корабль из боя. В лучшем случае раскуроченный фрегат уползал сторону ближайшей базы, в худшем – динамический удар убивал всех находящихся на борту.
Еще через десять минут ожил динамик внутренней связи.
– Получасовая готовность к старту! Экипажу надеть скафандры и быть готовыми к вакууму!
Как старший офицер в отсеке Анри дождался, пока все разберут скафандры, и только после этого подлетел к шкафчикам сам. В обычной обстановке этим обычаем пренебрегали, но только не сейчас, перед боем. Следование традициям помогало держать себя в руках, понимать, что на тебя смотрят все, кто находится в командном центре.
Сегодня все было иначе, чем обычно. Анри скинул форму, белье и, оставшись обнаженным, влез внутрь скафандра. Они идут в бой, и неизвестно, когда можно будет снять скафандр. Если в них попадут и повреждения корпуса будут слишком обширными, то им придется провести в вакууме долгие часы, а то и сутки. А скафандр мог кормить, поить и удалять естественные отходы. Но для этого в него требовалось влезать голышом.
Сделанный из серебристой металлизированной ткани, скафандр плотно облегал тело и весил чуть более десяти килограммов. При определенной сноровке его носили даже не замечая, как вторую кожу. Пока хватало энергии, скафандр поддерживал человеку жизнь, помогал справляться с перегрузками и даже умел массировать затекшую спину. Словом, делать все, чтобы военный космонавт не отвлекался от выполнения боевой задачи.
Анри разгладил ткань, поправив утолщение на поясе, где размещались батареи, контейнеры с водой и системы рециркуляции воздуха. Сегодня он делал все максимально тщательно, внимательно тестируя узлы и системы скафандра. И не только потому, что скоро от этих систем будет зависеть его жизнь. Просто методичность помогала еще и бороться со страхом.
Теперь следовало подключиться к корабельной системе жизнеобеспечения. Также медленно и размеренно, словно прячась за эту неторопливость, он вытащил из пояса пучок трубок и на ощупь воткнул их в разъемы под сиденьем. Все, он готов!
– Пятнадцать минут до старта! – Теперь голос звучал в наушниках, активированный шлем гасил большинство внешних звуков.
Он переключился на командный канал, общий для боевой рубки и резервного командного центра. Здесь пока что царила тишина, командный канал резервировался для капитана или для сообщений очень срочных, требующих немедленной реакции. Таковых пока не имелось.
На консоли Анри видел, как подскочила мощность реакторов – энергетики готовились к переходу в боевой режим. А сразу вслед за этим он увидел, как Манн неторопливо, даже несколько вальяжно выпрямился в кресле.
Выдержав секундную паузу, Манн сделал глубокий вдох и заговорил глубоким, густым, пробирающим до костей голосом. Для этого сообщения он воспользовался капитанским допуском, и теперь его слышали все.
– Говорит капитан Манн. Мы идем в бой!
От этой старинной команды Анри пробрало до самых печенок. Ни разу за все годы службы на флоте ему не приходилось слышать этих слов. Они идут в бой! Но сознание и тело, вымуштрованные годами муторных тренировок, все делали автоматически, невзирая на нервную дрожь, от которой ощутимо тряслись пальцы.