Огненная дорога
Шрифт:
Исландская авиакомпания не позволила Джейни взять с собой больше одной дорожной сумки, поэтому она напялила на себя все, что можно, и, выйдя из самолета, подумала, что, наверное, выглядит как ходячая корзина с бельем. В терминале было жарко, вспотевшие пряди волос прилипли к голове. Внезапно ей срочно понадобилось в туалет, она оглянулась, но нигде его не обнаружила, а отойти куда-то на поиски было невозможно, пока она не прошла таможню.
Ее сумка оказалась на вращающемся круге первой. Джейни схватила ее и буквально помчалась к пункту проверки; там ее единственное электронное устройство — мобильный телефон — не вызвало подозрений. Виза была оформлена в лучшем виде, номер в отеле забронирован, паспорт проштемпелеван; оставалось одно — приложить руку к датчику и пройти.
Она медленно протянула ее, но тут же отдернула: зазвенел внутренний сигнал тревоги, снова проснулись недавние страхи.
«Об этом не беспокойся, — сказал ей Том, непоколебимо уверенный в том, что поездка в Исландию не грозит ей никакими неприятностями с законом. — Юрисдикция Англии на эту страну не распространяется. Все, что они в состоянии сделать, — это зафиксировать, что ты была там. Они не могут ни задержать, ни арестовать тебя. — Потом он добавил, явно с меньшим энтузиазмом: — Просто поезжай и получи удовольствие».
Джейни поднесла руку к датчику. Вспыхнул луч, направленный в ладонь, и электронный механизм затвора со щелчком открылся. Она промчалась сквозь него, завернула за угол и увидела Брюса. Нервно сглотнула и побежала к нему.
Отель почти полностью был построен из бетона — материал, гораздо более доступный в Исландии, чем дерево и металл, — и выкрашен, в духе большинства зданий Рейкьявика, в мягкий, жизнерадостный желтый цвет с отделкой розовым. Номер тоже выглядел приятно, хотя с некоторым избытком обманчиво удобной на вид мебели. Постель на металлической раме, выкрашенной голубым, с мягким одеялом, сотканным из разноцветной исландской шерсти; именно под ним Брюс и Джейни, после четырех месяцев разлуки, снова познали друг друга больше чем в двух измерениях.
Когда они проснулись в десять часов вечера, солнце висело над самым горизонтом, отбрасывая тонкие, неяркие, почти горизонтальные лучи; создаваемые ими смутные тени, казалось, уходили в бесконечность. Открыв глаза, Джейни задержалась взглядом на худощавом лице Брюса, заново открывая для себя то, что успела позабыть за время, пока они не виделись. Буйная вьющаяся шевелюра… вроде бы седых волос прибавилось? Темные, густые ресницы, так невинно покоящиеся на щеках, когда веки сомкнуты, и от вида которых у Джейни перехватывало дыхание, когда он открывал глаза. Несколько седых волосков в бровях, маленький играм на нижней губе. Она осторожно прикоснулась к нему кончиком пальца, и Брюс вздрогнул.
— Откуда он у тебя? — спросила она.
Все еще не открывая глаз, он улыбнулся.
— Учился ходить на лыжах, еще в детстве. Упал и проткнул зубом губу.
— Ой! Где?
— Забыл. Где-то в Новой Англии.
— Сколько тебе тогда было?
Он на мгновение открыл глаза, но тут же снова закрыл их. Брови сошлись вместе, словно он напряженно обдумывал важный вопрос.
— Восемь. Может, девять.
— Слишком рано, чтобы ходить на лыжах.
— Только не в нашей семье. Мать говорила, что мы все родились прямо с лыжами.
«И с богатством, и с прекрасной родословной», — подумала Джейни.
Именно этим объясняется та почти сверхъестественная грация, с которой он шел по жизни.
Он поцеловал ее в лоб и непринужденно встал, обнаженный. Наполовину прикрыв глаза и следя взглядом за его легкими движениями, Джейни восхищалась его силуэтом на фоне балконной двери. Когда Брюс открыл ее, в комнату ворвался соленый ветер, принеся с собой легкий запах пепла — напоминание о том, что они находятся в предгорьях вулкана.
Он нашел в груде одежды на полу свою рубашку, надел ее, натянул брюки и вышел на балкон. Джейни чувствовала себя усталой после перелета — да еще и смена часовых поясов сказывалась, — но тем не менее тоже выбралась из мягкой, теплой постели. Накинула первую попавшуюся одежку и тоже вышла на балкон, окунувшись в вечерний воздух. Ветер раздувал легкие пряди ее волос. Брюс обнял Джейни, притянул поближе к себе и поцеловал в щеку.
— Господи, до сих пор не верится, что ты здесь, — сказал он. — Это был один из самых длинных дней в моей жизни.
— Да уж. — Джейни тоже обняла его и улыбнулась. — Но закончился он очень даже хорошо, согласен?
Зато день Кристины закончился плохо.
— Никак не могу найти владельца патента. Такое чувство, будто он сознательно запутал следы.
— Тоже мне новость! Плохие парни часто поступают так, когда не хотят, чтобы их обнаружили.
— Что нам в таком случае делать? Я увязла. Мне нужно выяснить, кто владелец патента. И конечно, найти так называемого пациента Зеро.
— Может, никакого пациента Зеро вообще нет. Или если был, то весьма велика вероятность того, что он давно мертв.
Кристина потерла рукой глаза и отодвинулась от компьютера.
— Ничего не понимаю. Мне казалось, все будет не так уж сложно — мы пройдем по следам к их источнику и в конце обнаружим того, кто во всем виноват.
Она отвернулась и, казалось, ускользнула куда-то, а вернулась обратно, лишь когда ее собеседник издал многозначительное «гм!».
— Ох, прости. Один из моих провалов. — Она сделала глубокий вдох. — Я просто задумалась о Джейни. Жаль, что она не взяла с собой Мнемоник. Может, она будет обсуждать все это со своим другом.
Сидящий рядом человек помолчал.
— Сколько она с ним не виделась?
— Вроде бы четыре месяца.
— Поверь, она не станет разговаривать с ним о наших поисках.
— Эта работа захватывает. Я почти забыла, что все еще работаю в фонде. Уже почти год я не чувствовала себя такой живой. — И тут же, спохватившись, Джейни добавила: — Кроме того времени, когда мы вместе.
Они сидели за маленьким столиком, переплетя руки над тарелками с фруктами и сыром. Вытащив одну руку, Брюс ухватил за черенок вишню и дразнящим жестом протянул ее Джейни. Она замолчала, наклонилась вперед и взяла губами маленький красный шарик, полный сладкого сока.