Огненная дорога

Бенсон Энн

Джейни не сомневалась, что Майра права. Однако слышать это было печально, и она тяжело вздохнула.

— Мне жаль, что я огорчила вас, но подумайте о том, что в последний раз случилось со многими из этих людей, когда они стояли в очереди за своими номерами, — продолжала Майра. — Мой вам совет: всерьез обдумайте другую свою идею.

Джейни покачала головой.

— Сейчас она кажется ужасно глупой. Видимо, я была в полном отчаянии, когда нафантазировала ее.

— Рассказывайте. Отчаяние — это то, что я могу понять.

Джейни нервно откашлялась.

— Идея звучит безумно.

— Вы не первый человек, у кого возникали безумные идеи.

— Ладно. Но только, пожалуйста, не смейтесь. Я… я хочу проверить дневник. На предмет генетического материала.

Четко прорисованные брови Майры удивленно взлетели вверх.

— Я, как видите, не смеюсь, но это и впрямь звучит безумно.

— Алехандро Санчес был европейским евреем, и вполне возможно, что его генетический материал как раз тот, что нам нужен. Он наверняка оставил какие-то следы на своем дневнике.

— Дневник принадлежит вам. Можете просто забрать его и проверить. Мое разрешение для этого не требуется. Или тем более моя помощь.

— Вот тут вы ошибаетесь. Мне нужна ваша помощь. Результатов анализа ждать придется долго — если нет официальной причины ускорить его. Сейчас Биопол внезапно оказался очень… загружен.

Они обе понимали почему и какое-то время сидели молча, погрузившись в свои мысли.

— Я не могу дать такое объяснение чиновникам, — продолжала Джейни, — не сообщив им информацию, которая может подвигнуть к новым, еще более мерзким действиям поджигателей моего дома.

— Тсс, не говорите таких вещей.

— Я даже думать о них не хочу, но приходится. У меня есть хороший друг… в правоохранительных органах, и он говорит, что если дневник будет как-то связан с преступлением того или иного рода, то его немедленно подвергнут тестированию, в целях расследования. От вас требуется вот что: сообщить в полицию, что система защиты была нарушена и что к дневнику прикасался кто-то «подозрительного вида». Они протестируют дневник, а потом этот друг сообщит мне результаты. Я смогу получить желаемое, не раскрывая никакой информации. Вот так просто.

— Не сказала бы, что это просто. А вдруг с дневником что-то случится?

— Ничего с ним не случится. Они прибудут сюда со своим оборудованием и возьмут образцы, очень осторожно. Дневник не покинет хранилища. И к тому же он ведь застрахован, верно?

— Не на полную свою стоимость, — после небольшой паузы ответила Майра.

— Мне помнится, вы исходили из стоимости двести пятьдесят тысяч долларов.

— Да, так оно и было. Однако оценки экспертов только начинают поступать, и они гораздо выше.

Джейни нервно сцепила на коленях руки.

— Насколько выше?

Майра положила вилку и посмотрела Джейни в глаза.

— Как насчет восьмисот тысяч долларов?

— Господи!

— И если это вас не устраивает, есть и другие. К примеру, миллион.

— Просто не верится! — потрясение воскликнула Джейни.

— Это мнение экспертов, так что придется поверить. И, должна сказать, я поддерживаю ваши усилия и готова помочь в этой маленькой авантюре. Приятнее было бы, конечно, если бы вы попросили о чем-нибудь другом, но раз уж вы одержимы этой… безумной идеей, по вашему собственному выражению… Что ж, это ваше право, конечно, только советую действовать очень осторожно.

— Непременно, — заверила Майру Джейни.

Когда они покончили с едой, Джейни расплатилась по чеку.

— Хочу поблагодарить вас за то, что согласились встретиться со мной, — сказала она. — Знаю, этот разговор был не таким уж приятным, но мне он очень помог. Я чувствовала себя почти так, как в тот раз, когда в последний раз была тут с мамой.

— Как хорошо вы это сказали. — Майра на миг отвернулась, а когда снова посмотрела на Джейни, в глазах у нее стояли слезы. — И вам очень повезло, что вы были с ней в таком приятном месте. Потому что я едва помню последний раз, когда ела вместе с матерью. Я была тогда совсем маленькой, и мы находились в Освенциме. — Она совладала с собой, грустно улыбнулась и промокнула губы салфеткой. — Одно я помню совершенно точно: там было совсем не так мило, как здесь.

Джейни с тревогой считала звонки: один, другой, третий… Когда Майкл наконец ответил, она обрушила на него град вопросов.

— Потише, потише! Все прошло хорошо. Детектив, который выехал по звонку, сказал, что леди вела себя очень профессионально и охотно сотрудничала с его людьми. Даже помогала. А ведь обычно с гражданскими работать — одно мучение.

— Я тщательно ее проинструктировала. — Джейни помолчала, нервно покусывая губу. — И что вы получили?

— Боюсь, скорее много, чем мало.

— Ох, отлично! Постой… почему ты сказал «боюсь»?

— Мы получили двадцать три четких человеческих отпечатка и целую кучу размытых. Эти последние могут совпадать с некоторыми из четких, но могут принадлежать и другим людям.

— Один из них наверняка оставил Алехандро.

— Согласен. Вопрос только, какой?

— Женские нужно отбросить сразу.

— Так и сделали. Остается семь мужских. Но тут новая проблема.

Как же ей было ненавистно это тошнотворное чувство!

— Моя начальница не позволяет провести генетическое исследование всех семи отпечатков.

— Почему?

— Потому что в результате этого преступления никто не пострадал. Генетические анализы вообще-то проводятся только в случаях преступлений против личности. Это обычная политика. И у нас уже большая задолженность в этом смысле. Как будто сразу на нас обрушилась масса неопознанных… ну, сама понимаешь.

«Уже? — подумала она. — Что-то слишком быстро».

— На что вы проводите анализы? Доктор Сэм?

Майкл ответил после небольшой паузы.

— Да.

Повисло молчание.