Огненная дорога
Шрифт:
— Думаете, этого окажется достаточно? — спросила Кристина.
— Надеюсь, — ответила Джейни, не отрываясь от экрана. — Если нет… тогда уж и не знаю, что делать дальше.
— Существует ведь еще проблема того, то ли это, что нам требуется.
Джейни похлопала Кристину по плечу.
— Давайте надеяться на лучшее.
Лицо первого мужчины постепенно прояснялось. Когда обнаженное изображение сформировалось, Джейни внимательно изучила его сверху донизу, с ощущением любопытства, от которого ей даже стало немного не по себе. Она хотела относиться к этой работе холодно и отстраненно, а вместо этого
Мужчина был смуглый, хорошо сложенный, с чертами лица жителя Средиземноморья; все так, как она и предполагала. Однако без одежды, без бороды, без признаков обрезания сказать с уверенностью, что это именно Алехандро, было невозможно.
Второе изображение формировалось так же медленно, предопределенным путем. Клеточка за клеточкой, от зиготы к утробному плоду, младенцу, ребенку и, в конце концов, юноше, оно росло, переформировывалось, трансформировалось, пока на экране не появился полностью сформировавшийся взрослый человек. Тоже хорошо сложенный, но стройнее первого.
— Что за чудо! — воскликнул Том, глядя из-за спины Джейни. — Похоже на рождение человека.
— Поверь, это ничто по сравнению с реальным рождением, — сказала Джейни.
Последовала недолгая пауза.
— Без сомнения, ты права.
Джейни вскинула на него взгляд, осознала свой промах и испытала сильное искушение извиниться. Его бездетность — больное место. Вместо этого она сказала:
— Вот он, момент истины.
Она выложила оба изображения на разделенном экране и вызвала программу, меняющую масштаб изображения и выделяющую лица.
— Что ты делаешь? — спросил Том.
— Приближает изображение, — ответила Кристина, не сводя взгляда с экрана.
Теперь Джейни полностью сосредоточилась на глазах; они надвигались, надвигались, надвигались, пока в конце концов не заняли весь экран: по паре глаз на каждой стороне.
Изображение один: карие глаза.
Изображение два: голубые.
— Номер один, — сказала Джейни, убирая второе изображение с экрана.
Видно было не очень отчетливо, но для первого знакомства достаточно; позднее у нее будет время узнать этого человека получше.
— Привет, Алехандро, — негромко сказала она.
И оглянулась на Тома. Его глаза взволнованно блестели, отражая в точности те чувства, которые испытывала она сама, пусть даже он не понимал всей глубины проблемы. Брюс, безусловно, среагировал бы иначе; он вежливо указал бы, что все это выглядит просто глупо, а сама она производит впечатление человека, одержимого навязчивой идеей и неспособного логически мыслить. Не сумев найти нужный крошечный сегмент ДНК среди всего народонаселения страны, она рассчитывает обнаружить его у какого-то древнего, давным-давно умершего еврея. Это абсурд.
И все же это несомненно было возможно. Он в точности отвечает требуемым параметрам.
— Алехандро, я очень нуждаюсь в том, чтобы получить кое-какие ответы, — сказала Джейни, обращаясь к человеку с карими глазами. — А ты, похоже, всегда знал их.
Двадцать семь
Обыкновенный каменный дом с соломенной крышей
Неподалеку протекал ручей с водой достаточно чистой, чтобы напоить коней, к тому же от прежних хозяев остались бочки, в которых можно накапливать дождевую воду, а если дождей не будет, наполнить их предварительно отфильтрованной водой для приготовления пищи и питья. Расположенный неподалеку луг годился для выпаса и тренировки лошадей; там же крестьяне, которых предстояло собрать, могли быть чудесным образом превращены в воинов, способных бороться за дело свободы. В округе водилась мелкая дичь, так что голод новым обитателям дома не грозил.
Кэт и Алехандро быстро освоились в доме, ведь за десять лет бродячей жизни им не раз приходилось обживаться на новом месте. Гильом слушался их во всем, поскольку дом был выбран прежде всего в его интересах. Алехандро не раз и не два пытался убедить Кэт покинуть Гильома, поскольку было ясно, что, оставшись с ним, они со временем могут подвергнуть себя опасности. Но тщетно, и по настоянию Кэт они остались.
Как это было у них заведено, первым делом они навели чистоту и убрали все ненужное, брошенное прежними хозяевами. Алехандро обстругал для Кэт ровную палку, она набрала соломы и, привязав ее кожаным ремешком к палке, получила подобие метлы. После чего занялась уборкой, поскольку, по ее понятиям, это было женское дело; мужчины должны заниматься тем, на что требуется сила.
«Кроме того, — еще прежде много раз говорила она ему, — у тебя терпения не хватит убраться так тщательно, как женщина».
Алехандро смотрел, как она выметает сор и насекомых, как пыль поднимается вокруг нее столбом, и перед его внутренним взором возникла…
…маленькая девочка, которая храбро работала метлой в доме матушки Сары, торопясь успеть до того, как ему станет совсем худо. Сметала паутину, взбивала соломенную постель, охапками таскала хворост и боролась со слезами, вытирая их грязными ручонками; а он в это время сидел, обмякнув и дрожа, а потом рухнул на соломенный тюфяк, в объятия чумы. И то, поднимется он или нет, полностью зависело от этой девочки, от силы ее воли.
Как и тогда, теперь она делала то, что требовалось.
Постепенно и Каль втянулся в рабочий ритм, и возникло ощущение, будто он всегда был с ними; он даже стал делать многое из того, чем прежде занимался Алехандро, — словно молодой самец с бархатистыми рогами, постепенно отбирающий бразды правления у престарелого вожака. Кэт вымела всю грязь, пыль и паутину, а рыжеволосый христианин натаскал охапки хвороста для обогрева ночью и приготовления еды. Покончив с этим, Гильом притащил огромное количество соломы для постелей и свалил ее большой грудой в углу.