Огненная дорога
Шрифт:
— Мне тоже.
Принесли меню, и они быстро сделали выбор, руководствуясь советами официантки.
— Я хочу кое о чем попросить вас, — сказала Джейни, когда официантка ушла.
Майра откинулась в кресле.
— Вы сумели разжечь мое любопытство. Хотя я с самого начала не предполагала, что вы хотите встретиться со мной только ради удовольствия побыть в моем обществе.
У Джейни вырвался смешок.
— Я знала, что общение с вами благотворно на меня подействует. Ваша искренность так… бодрит.
— Очень мило с вашей стороны. Но, пожалуйста, продолжайте.
Джейни рассказала ей о странном заболевании Абрахама Прайвеса и — сколько могла — о тайне, окружающей этот недуг. Когда
— Это очень, очень грустно, — наконец сказала она.
— Да. А ведь это только те мальчики, о которых нам известно.
— Ох, бедняжки! А каково их несчастным матерям!
— Да. Я лично знакома только с одной из этих матерей. Она очень мужественный человек, но все это, конечно, ужасно для нее. Думаю, и другие чувствуют себя не лучше.
— Они теряют веру, вот что самое страшное.
— Наверное, поэтому я и воздерживалась от разговоров с ними.
— Можно что-нибудь сделать?
— Есть люди, которые занимаются этой проблемой. К примеру, молодая женщина, фактически эксперт в области генетики. Она тратит все свое время, пытаясь найти способ помочь мальчикам.
— Это в чем-то похоже на болезнь Тея-Сакса, [31] — сказала Майра.
— Хуже, мне кажется.
— Эта женщина, эксперт, она еврейка?
31
Болезнь Тея-Сакса — наследственное заболевание с преимущественным поражением нервной системы. Для него характерно постепенное ухудшение зрения в сочетании с деградацией интеллекта до идиотии и разнообразными неврологическими расстройствами.
Вопрос застал Джейни врасплох — о чем, о чем, а об этом она никогда не задумывалась; у Кристины и без того хватало странностей.
— Я не спрашивала. Ее фамилия Вогел. Общий облик скорее кельтский. Светлые волосы, голубые глаза, очень высокая, худощавая.
— Да, на еврейку не похожа, хотя в наше время всякое бывает. В моем детстве все было по-другому. Мы все знали, кто мы такие. Однако на самом деле я хотела спросить о другом: насколько она надежна?
Джейни растерялась.
— Смотря что подразумевать под словом «надежна», когда речь идет о подобной ситуации. Однако я могу определенно сказать, что она яркая, передовая, ясно и четко мыслящая. Не без странностей, но работник прекрасный.
— Я почему спрашиваю… — сказала Майра. — Потому что таким делом должны заниматься лучшие.
— Это подводит нас к той проблеме, для разрешения которой мне понадобилась наша помощь. Нам не хватает для решения головоломки маленького кусочка, очень важного. Даже Эйнштейн, возьмись он решать эту загадку, потерпел бы неудачу, если бы ему не хватило материала.
— Есть надежда, что вы сумеете этот кусочек заполучить?
— Мы пытаемся, но пока безуспешно.
— Звучит почти безнадежно.
— У меня и самой начинает возникать то же чувство, как ни прискорбно мне это признавать. — Джейни помолчала, как бы собираясь с мыслями, хотя на самом деле собирая все свое мужество. — Вчера вечером, когда мы ломали голову над этой проблемой, у меня возникла одна идея. Или, точнее говоря, несколько.
Во рту у нее внезапно пересохло, и ей пришлось отпить воды.
— Нам нужно раздобыть где-то крошечный сегмент одного совершенно определенного гена. Его можно получить от донора, не важно, живого или мертвого. Носители этого гена в основном евреи. Мы очень тщательно прочесали… самые разные базы данных, где, как нам казалось, можно его найти, но ничего не получилось. Потом мне пришло в голову, что, весьма вероятно, в других странах есть много евреев,
Голос Майры прозвучал ровно, почти безжизненно.
— Надо полагать, вы имеете в виду тех, кто выжил после холокоста, и их родственников.
— Да. В основном это европейские евреи, что увеличивает шанс найти того, кто нам нужен, поскольку большинство наших мальчиков тоже родом оттуда.
Майра вздохнула.
— Я очень мало сведуща в генетике, но если что и знаю, то лишь благодаря тому, что существует проблема, очень беспокоящая евреев, которые в этом действительно разбираются. Их немало. Видите ли, популяцию европейских евреев так сильно выкосил сначала холокост, а потом Вспышки, что генофонд, как говорят знающие люди, сократился до угрожающе низкого уровня. По правде говоря, я не знаю точно, в чем тут суть, просто испытываю страх, поскольку все это порождает очень волнующие разговоры. Ходят слухи о тестировании потенциальных супругов, вроде как в рамках специальной программы, с тем чтобы некоторые генетические особенности не передавались по наследству. Болезнь Тея-Сакса, дисфункции яичников, рак груди — все это может уничтожить нас гораздо эффективнее, чем когда-либо мечталось Гитлеру.
— Я ни о чем таком не слышала, — сказала Джейни.
— Вы и не могли. Об этом не распространяются. И я полагаюсь на вас в том смысле, что вы никому не расскажете.
Во взгляде Майры сквозило открытое, незамаскированное предостережение, и Джейни не сомневалась, что за хранительницей стоит некая сила, не одобряющая постороннего вмешательства. Она кивнула в знак согласия.
— С одной стороны, — продолжала Майра, — и это вполне обоснованно, мы боимся увеличивать свою численность, оберегая чистоту крови, а с другой стороны, можем много потерять, если не пойдем на смешение. Так что дебаты кипят. Начали ученые, раввины подхватили, а теперь уж и не остановишь, мне кажется. Некоторые очень умные люди считают, что мы должны делать все возможное для сохранения и улучшения качества своей популяции. Другие не менее умные люди говорят, что надо отдаться на волю Господа, и пусть Он делает свое дело.
— Наверное, существует много аргументов в пользу и того, и другого подхода. — Джейни тоже решила внести свою лепту в разговор, явно принявший философский характер. — Природа всегда найдет способ сделать то, что должно быть сделано, безотносительно к тому, что мы думаем по этому поводу. Так уж устроена жизнь. Пойди все чуть-чуть по-другому, и мы с вами сейчас убегали бы от динозавра. И кто взялся бы утверждать, что такого не должно было случиться? Динозаврам уж точно это понравилось бы.
— Я всю жизнь убегаю от того или иного динозавра, — с улыбкой ответила Майра. — Особенность нашего времени, мне кажется.
— Особенность всех времен. — Джейни усмехнулась, но тут же снова посерьезнела. — Однако биологическое разнообразие — ключ к выживанию любого вида, и если единственный способ создать или поддерживать это разнообразие есть искусственное внедрение благотворного генетического материала или удаление поврежденного, то я за это.
На мгновение ее заявление повисло между ними в воздухе.
— Я тоже — теоретически, — в конце концов сказала Майра. — Однако боюсь, эта теория, сколь бы возвышенной она ни была, не поможет вам в ваших поисках. Огромное множество бывших европейских евреев сейчас живут в Израиле. Однако ничто, даже ссылка на больных детей, не подвигнет Израиль позволить вам заглянуть в свою базу данных. И забудьте о хакерстве, даже не рассматривайте этот вариант. Сам Господь не сумеет взломать их базу, так надежно она защищена.