Огненные ангелы
Шрифт:
– Я тоже люблю тебя, Муха, - он обнял меня и, открыв портал, нырнул в него.
– Нас все покинули, - горестно покачала головой.
Ко мне с двух сторон уселись ветер и дракон, обняли, ничего не говоря. А чего говорить? И так все понятно: они от никуда не собираются убегать, а меня от них и палкой не отогнать. Они мои любимые. Они все, что у меня осталось. Мои настоящие родители почили. Мои приемные родители живут в другом мире. Теперь золотой ветер и синяя ящерица – моя единственная семья.
Хотя у меня теперь появятся и шурины, и девери, и золовки, но кто из моих новых родственников
Рано утром снова проснулась в привычной куче наших перепутанных конечностей. Сегодня некогда разлеживаться – за отцом должна прибыть похоронная команда. Я поцеловала в губы ветра, потом свою любимую ящерицу и убежала в купальню. Через минут десять вышла и отправила их совершать моцион. Парни не старались сегодня меня зажать и приставать с ласками и поцелуями. Они все понимали. Надела темный наряд и на моих красавцах тоже появились темные одежды. Похоронная команда прибыла и забрала вождя. Мы всем кланом, вылетели следом.
За городом собралась большая толпа поглазеть на похороны Вождя Западного клана. Многим было не сожжения вождя, а пришли посмотреть на меня. Поверх, сложенных прямоугольником, поленьев положили тело Одера кер Лирина и подожгли с четырех сторон. Пламя взялось сначала от сухого хвороста и поползло по бревнам, охватывая все новые поленья. Я смотрела на языческий обряд сожжения и вспоминала наши редкие встречи.
Вот языки пламени лизнули одежду и принялись ее пожирать. Занялись волосы… Тело принимало причудливые положения… Через час все было закончено. Душа моего отца улетела. На кострище догорали поленья. Толпа зевак, благородных господ и леди начала расходиться. Мы еще постояли, прощаясь, и тоже полетели в замок.
Обед совместили с поминками, но приглашать никого не стали. Едва унесли последнюю тарелку со стола, Тентар напомнил, что нам надлежит собраться на Совет Вождей. Мыслями я еще не отошла от увиденного за городом, а тут…с корабля на бал! Надо разбираться с Советом, помогать Лару, учиться…
Придя в свою спальню, бухнулась спиной на кровать и закрыла глаза, разметав руки по покрывалу. Душа моя была полностью опустошена, до звона. В таком состоянии мысли не родятся. Вот и лежала, стараясь о чем-нибудь подумать, но не получалось. Бросила глупую затею и отрешилась на четверть часа. Когда, чуть отдохнув, приоткрыла веки, с обеих сторон, с закрытыми глазами, лежала моя любимая охрана и каждый держал меня за руку. Я приподнялась на локтях и глаза моих любимых приоткрылись.
– Наверное, надо выходить? – Голос мой был бесцветен.
– Ты переоденешься ?
– Нет, Золтан. У меня нет радости сегодня. Я потеряла все, что нашла…
– Ну, нас-то ты не потеряла, - Раш погладил мне пальцы.
– Вы – все, что у меня осталось от двух миров, – хотелось плакать от фатальной неизбежности, но именно в эту минуту нельзя себе такое позволить.
Все! Хватит корчить из себя нюню! Я прерывисто вздохнула и шумно выдохнула, отобрала свои части тела у женихов и решительно поднялась. Повернулась к ним с загадочной улыбкой и осмелевшим взором.
– - Чего лежим? Кого ждем? – Уперла руки в бока. – Нас ждут великие
Лица парней медленно расплывались в улыбке.
– Ну, наконец-то ты вернулась к жизни! – Они подскочили, как на пружине, Раш подхватил меня под бедра и поднял над своей головой, кружа вокруг кровати, потом крикнул ветру: - Лови! – И меня приняли сильные руки моего золотого ветра и тоже закружили.
– Ребята! Я же не плюшевая! – Кричала им, смеясь и стараясь вырваться, но никто и не собирался меня отпускать. Раш подошел и обоим уголками моих губ досталось по поцелую.
– У меня есть большое желание посмотреть на ваш пресловутый Совет Вождей!
– Слушай, - нарочито испуганно проговорил ветер, обращаясь к нашему третьему. – Как-то страшно ее отпускать на Совет в таком боевом настроении.
– Держись, Совет! К тебе Муха идет! – Сложился пополам от смеха Раш.
– Ну и чего смешного? – Скорчила я обиженную мину.
– Ага! Обиделась! – Ветер в упор смотрел мне в лицо. – С таким шкодными глазками не обижаются! С такими глазками готовят пакости!
– Ей не надо готовить – она сама – большая пакость! – Не унимался Раш.
– Все это прекрасно, конечно, но, что-то мне подсказывает, что снимать со щитов мою сестренку рано, – улыбка слетела с наших губ. – Пусть она в магической тюрьме, но она всеми силами постарается не допустить меня к клану. Ведь за него же билась Доротея.
– Нам всем в голову приходила эта мысль, - подтвердил мои опасения Раш. – Даже, если и самой ей не получится выбраться, то подослать убийцу точно попробует.
– Она не упустит ни малейшей возможности… - добавил ветер.
– Ладно! Будем решать проблемы по мере их нарастания, – взяла со стола бумаги о наследии и признании меня дочерью кер Лирина и собралась выходить из покоев. Парни поспешили за мной.
Спускаясь по лестнице, мы увидели, что Тентар и Гектор нер Сорн выходят из кабинета.
Де жа вю!
Доротея снова сидела в камере на соломенном матрасе, покрытом старым одеялом. Это было немногим лучше, чем в подземелье Криминальной полиции. Не стекала вода со стен. Но…Это все равно - тюрьма. Кандалов на ней не было, но на щиколотках ног и запястьях были надеты турмалиновые браслеты. На шее красовался зоритановый обруч. Красивого платья на ней тоже не наблюдалось. В магической тюрьме у всех заключенных была роба темно-коричневого цвета с именной нашивкой на кармане.
Она знала, что, если ей и удастся снять браслеты, то обруч сразу сработает и взорвется. Окна, двери в этой тюрьме были заговорены очень давно от проникновения внутрь чужих и защитой от всякой магии. Все! Ей никогда не выйти отсюда! Сдохни, проклятая сестра, из-за которой она принимает муки вынужденного затворничества! О-о-о! Как хотелось самой придушить маленькую бастарду! Доротея понимала, что от наследия кланом ее отстранят. А отец, размазня, больше не может управлять.
К двери подошли. Затворница услышала, как поворачивается в скрипучем замке внушительный ключ. Если бы это был обед, которого она не ждет, то просунули бы баланду в окошко, но дверь открылась. В нее просунулась, светлая, коротко остриженная, голова стражника. Он оглянулся по сторонам и шепотом произнес: