Огненные драконы
Шрифт:
Андерс понятия не имел, что она собирается сказать дальше, но у него не было возможности узнать. Потому что внезапно одинокий волк добрался до них, и даже на бегу она преобразилась, приняв человеческий облик.
А потом Лисабет и Сигрид оказались лицом к лицу.
— Лисабет, что ты делаешь? — Голос Ферстульф был резким, яростным, ее испачканное сажей лицо побелело от ярости.
— Я пытаюсь остановить драку, — ответила Лисабет, подняв обе руки и указывая на кровавую бойню вокруг. — Я пытаюсь…
Сигрид оборвала ее:
— Ты немедленно присоединишься к стае.
— Нет, — сказала Лисабет, вздернув подбородок.
Сигрид уставилась на нее с яростью в бледно-голубых глазах.
— Ты мне больше не дочь, — произнесла она, и ее слова прозвучали совершенно отчетливо сквозь шум вокруг.
Даже в драконьем обличье Андерс услышал, как Эллюкка судорожно вздохнула, как будто кто-то ударил ее в живот. Он практически слышал ее голос:
«Дочь? Дочь Ферстульф?»
Лисабет склонила голову, ее плечи поникли, когда слова матери пронзили ее, как оружие.
Сигрид просто отвернулась, полностью отпустив Лисабет, и принялась разглядывать других учеников Ульфара, выстроившихся перед Рейной и Эллюккой.
— Вы все пойдете со мной, — отрезала она.
Никто не двигался.
Зарычав, Сигрид снова приняла волчью форму, оскалив зубы.
Андерс услышал свой ответный рык, а затем он услышал, как он эхом отозвался, громче и глубже, позади него.
Со звуком, средним между стоном и ревом, его сестра, шатаясь, поднялась на ноги, не обращая внимания на ожоги, чтобы бросить вызов Ферстульф. И осознание того, что она здесь, придало Андерсу сил обратиться непосредственно к разъяренному вожаку стаи.
«Я не знаю, что сделает Ледяной огонь, если он попадет в тебя вместо твоих копий, — сказал он, щелкнув ушами и оскалив зубы. — И я не хочу это выяснять, но узнаю, если ты меня заставишь».
«Ты изгнан, — прорычала она в ответ. — Ты изгнан из стаи».
А потом она подняла голову и завыла, долго и громко, призывая Волчью Гвардию присоединиться к ней и вступить в бой.
Паника охватила друзей Андерса, и они попятились, низко опустив хвосты и мотая головами в поисках спасения. Матео предупреждающе взвыл рядом с ним, и Андерс обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть Миккеля и Тео, пикирующих низко над головой.
«Отпусти их!» — крикнул он друзьям, стараясь перекричать какофонию боя.
Лисабет бежала обратно к Эллюкке, когда ее мать завыла, призывая ее, и она присоединилась к Андерсу, кричавшему своим друзьям.
— Уходим! Все!
Андерс увидел момент, когда осознание поразило его друзей. Они только что выстроились, чтобы защитить его. Приказ Сигрид об изгнании включал их всех.
Они только что сделали себя предателями. Самая глубокая его часть была пронзена болью от осознания того, что он навсегда отделен от стаи. Но они не могли терять ни минуты… Волчья Гвардия мчалась к ним, чтобы присоединиться к Ферстульфу и поднять против них оружие.
Виктория была первой, кто бросился обратно в человеческую форму, делая трансформацию так же аккуратно, как и всегда, несмотря на хаос. Миккель и Тео восприняли это как знак, и каждый из них приземлился, ударив волков ветром, когда они взмахнули крыльями.
Андерс оставался в волчьем обличье… он должен был быть готов, на случай, если понадобится больше Ледяного огня, хотя уже не был уверен, что сможет справиться с ним снова. Он не был уверен, что это поможет.
Сакариас бежал рядом с ним в человеческом обличье, его серый ульфарский плащ развевался, и они вместе вскарабкались на спину Рейны, хватаясь за полуобгоревшие ремни. Конечно, в любой момент Сигрид бросит ледяное копье… и с ее силой оно будет смертоносным, убивая того, кого поразит.
Но пока они бежали и карабкались в безопасное место, копье так и не появилось.
Он видел, как Виктория забралась на спину Эллюкки с Лисабет, Матео — на спину Миккеля, а Джей — на спину Тео.
Волчья Гвардия была в нескольких секундах от того, чтобы присоединиться к их лидеру, по крайней мере, дюжина из них бежала позади Сигрид, и в любой момент взрослые драконы наверху поймут, что они делают. С Миккелем и Тео, вернувшимися в бой, их преследователи тоже пришли, и там было больше драконов, чем когда-либо.
Когда Волчья Гвардия добралась до нее, Сигрид снова ожила, и ледяные копья пролетели по обе стороны от них. Какие бы колебания она ни испытывала по поводу нападения на свою дочь, на детей, они исчезли, и Ферстульф присоединилась к остальным членам стаи, которые пытались уничтожить Финсколаров и их пассажиров.
Что сделают волки и драконы, если дети убегут? Будут ли обе стороны продолжать сражаться?
Андерс знал, что не может этого допустить.
Он потянулся глубоко внутрь себя, вытягивая каждую унцию своей силы на поверхность, и завыл Рейне, когда она стартовала. Теперь он видел, чего стоило ей каждое движение, но она издала звук, который, как он надеялся, был ответом, и снова взмыла вверх.
Движения Рейны были резкими и неровными, и Сакариас обхватил Андерса обеими руками, чтобы удержать на месте, сгреб в охапку его мех и прижался к нему.
В отчаянии, собрав всю свою энергию до последней унции, Андерс снова бросил свой Ледяной огонь, едва видя, что происходит. Он слепо швырнул его в пустоту между волками и драконами со всем, что у него было, надеясь, что они увидят, что ни одна из сторон не может победить. Что он встанет между ними, заставит их вернуться к миру. Что они поверят в это, прежде чем у него полностью иссякнут силы.
Серебряное пламя расцвело, а потом продолжало расти… и расти.
И расти.
Оно росло, пока почти не коснулось сражающихся, заставляя волков с воем тревоги бросаться назад вдоль стены, а драконов резко отклоняться.
Это пламя было невероятно большим. Невероятно сильным.
Потому что оно принадлежало не только ему.
Рейна, которая с момента своего превращения не выдохнула ни единого пламени, ни искры, присоединилась к нему.
Его сестра нашла в себе тот же источник, что и он в своем отчаянии, дар их матери и отца, и когда усилители, оставленные Хейном, сделали свое дело, он понял, что вместе их серебряное пламя было больше, сильнее, мощнее, чем у него одного.