Огненный дождь
Шрифт:
Тут Неслаб сорвался. Слава Роду, не совсем, опять уцепился кончиками пальцев за узкий – меч не положить – уступ, отчаянно подтянулся… Рядом глухо выругался кто-то из десятников, видевший и не способный помочь… Но Неслаб и сам справился. Втянул непослушное, вдвое потяжелевшее тело на уступ, зацепился онемевшими пальцами ног и начал наматывать верёвку. Это он мог взобраться, и то – чуть не сорвался. Идущие следом не такие витязи. Им без верёвки не взобраться…
– Воевода, хлопцы устали! – не отрывая напряжённого, покрытого солёной пеленой пота лица от скалы просипел Ярослав. – Отдохнуть бы…
– И ты туда же! – Неслаб так осерчал,
– Как раз я – ещё могу лезть! – огрызнулся Ярослав, в доказательство уходя ещё на несколько локтей вверх. – Просто место удобное. Карниз, за него и зацепиться можно… Дальше – голая стена! А мы – те, кто ещё может лезть, поднялись бы выше, верёвки бы провязали!
Заколебавшись на миг, Неслаб глянул вниз. Как и прежние три раза, к горлу тут же подкатился комок, его затошнило а руки резко ослабели и потребовалось неимоверное усилие, чтобы не рухнуть вниз, сшибая ползущих наверх, словно муравьи, дружинников.
Сотня далеко растянулась. Правда, все уже были на стене, двигаясь по семи спущенным отсюда верёвкам, но самые медленные ещё находились в досягаемости волн а самые быстрые подпирали первый ряд. Один из них резким рывком, чуть не оборвав тетивой натянувшуюся верёвку, подтянулся на карниз, тяжело дыша плюхнулся, свесив ноги и с явным любопытством глядя вниз. Потом спросил с явственно прозвучавшим в голосе сочувствием:
– Сменить, воевода?
Только тогда Неслаб узнал десятника Яросвета. Чумазый, мокрый и потный – садило как от мокрого пса, Яросвет мало походил на себя. Он, кажется, даже похудел.
Гордость воеводы взыграла враз – не могла не взыграть. Резко встав и чуть не обрушившись вниз, Неслаб молча уцепился за выступающий камень и рывком подтянулся. И на этот раз сорвался всерьёз – камень остался зажат в щепоти, а он полетел вниз, сцепив зубы, чтобы не заорать и этим пустым криком не выдать воинов. Он летел и в мозгу вихрем пролетели картины того, как он врежется спиной в острые пики рифов внизу. Неслаб всегда отличался богатым воображением…
Воеводу резко тряхнуло, он повис и поначалу даже не поверил, что не падает, не открыл глаза.
– Твою мать, воевода… - донёсся до него искажённый страданием голос Яросвета. – Помоги же мне, не удержу! Отожрался…
Неслаб поспешно раскрыл глаза и увидел всего в полутора, может в двух локтях от своего лица перекошенную диким усилием рожу десятника. Яросвет, толстяк каких мало, каким-то чудом сумел распластаться по узкому карнизу – не иначе, и впрямь похудел – выкинул руку вниз и уцепился в кисть воеводы. Кисть уже ныла, то ли вывихнутая при рывке, то ли просто крепко стиснутая.
– Отпусти! – нашёл в себе силы приказать Неслаб. – Отпусти, оба сверзимся!
– Вот те хрен! – огрызнулся Яросвет. – Давай, цепляйся ещё за что-нибудь!
Воевода попробовал зацепиться ногой за узкую трещину, но промахнулся и чуть не стянул вниз Яросвета. Но выхода всё равно не было – эта трещина была единственной и если не на неё, больше ногу поставить было не на что…
Вначале воеводе показалось, он что-то упустил – под ступнёй вдруг словно из воздуха образовался выступ, достаточно прочный и широкий, чтобы с него можно было толкнуться и залезть обратно. Но нет. Уже забравшись, он сумел заставить себя глянуть вниз и увидел, как двое дружинников с трудом карабкаются наверх. Это они помогли, подставили свои плечи. Спасибо им. И Яросвету, что уже полез наверх – первый, давая воеводе время перевести дух и не желая слушать его излияния и благодарность…
Очень хотелось сплюнуть загустевшую, кажется, даже с кровью слюну, но влаги на стене и без неё хватало, так что Неслаб с великим трудом сглотнул её, загустевшую и полез дальше…
А потом стена кончилась. Как-то сразу. Укрываясь за низким ограждением, и впрямь больше обороняющим людей от случайного падения, гардары скопили три десятка, а дальше надо было атаковать. Нет, базиликанцы не могли бы их заметить – они слишком заняты были обороной передней стены и того, что осталось от ворот – выглянувший Ярослав уселся обратно с круглыми глазами и горячим шёпотом поведал про подвиг ведунов, снёсших половину стены, тут всё дело было в том, что больше трёх десятков разместиться вдоль ограждения не могли ни в коем случае и нужно было просто освободить место для следующей части дружины. Вот и освободили. Повинуясь приказу Неслаба, Ярослав повёл два десятка к большому, на целых три поверха дому посреди двора а сам Неслаб, дождавшись пополнения – три десятка на стену. Остальные должны были устроить небольшой, но шумный тарарам здесь, в тылу…
Ярослав давно так не бегал. С другой стороны, давно уже он не чувствовал себя так неуютно – без кольчуги, так словно голый. Наверное, такие же чувства испытывали остальные воины его отряда, потому что бежали быстро, лишних звуков не издавали и только зло и тяжело сопели. Лишь раз кто-то споткнулся и, зазвенев мечом, растянулся посреди двора. Мало того, что мог привлечь к себе внимание защитников форта, так ещё и заработал леща от кого-то из товарищей. Но не время было устраивать разбирательства, молча вскочил и побежал догонять убежавших вперёд товарищей.
Вот и дверь – невысокая, вряд ли больше пяти локтей в высоту – удобно оборонять – окованная бронзой. Приоткрытая. Словно бы зазывала – заходи мол.
– Западня? – пробормотал Ярослав, осторожно толкая дверь концом секиры. Дверь скрипнула, но раскрылась чуть-чуть. Похоже, слуги давно не смазывали здесь петли.
– Я первым пойду! – легко сказал Яросвет и шагнул вперёд, прежде чем его удержали. Впрочем, наверное так и надо. Яросвет был невысок ему не пришлось наклоняться и он вошёл в дверь так, как вошёл бы Ярослав в ворота. И – ничего. Изнутри донёсся весёлый голос:
– Заходите! Здесь пусто…
– Тихо ты! – прошипел, входя внутрь, Ярослав. – Разорался…
– Так нет же рядом никого! – виновато развёл руками приятель.
– Ладно… Иди осмотри верхние поверхи! – хмуро велел Ярослав. – Ждан, твои – со мной!
– На кухню? – обрадовано потёр руки трепач. – Поснидаем…
– Лично ты – в нужник! – взревел рассерженный Ярослав. – Вычищать…
Ну, доорался. Ещё сам ведь указывал Яросвету! А теперь откуда-то выскочил совсем юный базиликанец в дешёвом доспехе, изумлённо уставился на чумазых, мокрых и грязных чужаков, потом дико заорал. Быстро заткнулся, получив клинком по глотке, но дело своё чёрное сделал – весть подал и тут же из всех щелей как рыжие усачи-тараканы полезли стратиоты. Много. Злых. Тут уж стало не до страданий… Тут бы выжить да не дать вышибить себя наружу.