Огненный котёл
Шрифт:
— Пять узлов? — Сказал он. — Да, не быстро. По сравнению с учениями, на которых условным противником были быстрые американские ударные лодки, это не будет проблемой [49] .
Несколькими минутами спустя Ка-40 сбросил три буя треугольником к востоку от небольшого прохода, идеальным образом для того, чтобы перекрыть путь вдоль берега. Один из них работал в активном режиме, определяя цель, второй должен был определить пеленг цели, а третий — дистанцию. Вертолет также мог использовать опускаемую в воду антенну гидролокатора, чтобы уточнить данные.
49
У
Они ждали, пока Ка-40 вел поиски подлодки, передавая данные прямо на пост Тарасова. Время шло, но никаких признаков подводной лодки обнаружено не было. Карпов зашагал туда-сюда, громко стуча ботинками по палубе.
— Разрешите выполнить маневр? — Спросил он Федорова. Тот утвердительно кивнул.
— Ход две трети, тридцать вправо, курс ноль шестьдесят пять.
— Есть тридцать влево, есть курс ноль шестьдесят пять, есть скорость двадцать.
Карпов развернул корабль на восток, следуя курсом, параллельным тому, которым, как он ожидал, следовала подлодка. Однако время шло, а Ка-40 все еще не обнаружил ее, что заставило их думать о том, что они столкнулись с очень хитрым подводником.
— Ну, где же ты, мать твою, — бормотал он сам себе.
Федоров все еще оставался с Товарищем на своем старом посту штурмана, изучая данные. Он понимал, что на завершение ремонта ГАК требовалось совсем немного времени. Затем они могли просто уйти на полном ходу. У подлодки, если это была немецкая подлодка времен Второй Мировой, не было бы никакой возможности догнать их. С этой мыслью он подошел к Карпову.
— Капитан, мы вне зоны ее досягаемости и можем легко обогнать эту лодку. Я предлагаю использовать это время для завершения ремонта. Верните корабль на курс на запад и поставьте Ка-40 между нами и островом. Обойдем этот мыс и встанем в открытом море, чтобы завершить ремонт. Ка-40 сможет прикрывать нас всю ночь, если будет нужно.
— Потеряли урода, — указал Карпов в сторону моря с явным разочарованием.
— Это не имеет значения. Она слишком медлительна, чтобы создать угрозу. Восстановить полную работоспособность ГАК сейчас гораздо важнее.
Карпов сжал зубы, но затем смягчился.
— Хорошо, — согласился он. — Судя по всему, он где-то там, затаился на дне у берега. Трудно будет найти его в этой мешанине камней. Но если он хотя бы дернется, вертолет окажется прямо над ним сей же час.
Карпов был зол от того, что их обвели вокруг пальца. Если бы корабль был в Атлантическом океане, подумал он, они бы нас даже не поцарапали. Ничто не смогло бы приблизиться и на пятьдесят миль, чтобы создать какую-то угрозу. Но здесь, в этих ограниченных водах, они вступали в один бой за другим, получали повреждения радаров, сонара, корпуса, потеряли Ка-40, людей убитыми и ранеными, в том числе адмирала. Это было непростительно.
— Мы потеряли людей при взрыве катера, — сказал Федоров. — Прикажу спустить еще один, чтобы проверить, нет ли выживших. Я уведомил Быко о нашем решении и приказал ему задействовать больше людей, но все равно потребуется время. В подобной ситуации расход авиационного топлива будет оправдан. Мы должны его использовать.
Они развернули корабль, и Федоров приказал спустить еще один катер для поиска выживших. Спустя час они подобрали всего одного члена экипажа, дрейфовавшего в море на деревянном обломке. Два водолаза, рулевой катера и морпех Сиянко пропали без вести. В целом, потери были невелики, но все же составили уже семь человек, и Федоров задумался о том, сколько еще погибнут в предстоящие дни.
Он провел некоторое время с Товарищем у поста штурмана, копаясь в своих материалах
U-205 вышла в поход для действий против британцев, но была вынуждена вернуться в Полу на побережье Адриатического моря вместо Специи. U-83 ушла далеко на восток в район Александрии, а U-331 только что покинула Специю и находилась к северу от Корсики. Если только эта лодка не вышла в море раньше, чем должна была, противником была U-73 Хельмута Розенбаума, та самая, что потопила авианосец «Игл» два дня назад. Он проверил записи, отметив, что она все еще должна была находится южнее, действуя против британского конвоя, однако мог ли он еще полагаться на эти сведения? Преждевременный выход в море кораблей итальянской 7-й крейсерской дивизии и неожиданная вылазка двух линкоров подорвали его веру в свое знание истории. Было ясно, что неожиданное появление «Кирова» в этих водах изрядно взбаламутило воду. Кораблям ставились задачи, которых они не получали в той истории, которую он знал. Происходили бои, которых не должно было случиться.
Что, если U-73 ушла на север раньше, что это должно было случиться? Он отметил, что возвращаясь в Специю, она должна была пройти как раз мимо Менорки. Внезапное любопытство заставило его снова взглянуть на навигационную карту, и взгляд с подозрением задержался на длинном узком входе в бухту Форнеллс. Идя на аккумуляторах, лодка была очень тихой, но три гидроакустических буя и вертолет с опускаемой антенной должны были засечь ее, если бы она затаилась у береговой линии, как полагал Карпов. А что если, подумал он…
В ту ночь с U-73 также выбрались двое водолазов — двое опытных пловцов, которые должны были разведать обстановку на берегу. Он узнал о таком трюке от другого капитана подводной лодки, который сделал так у побережья Норвегии — скрылся с лодкой во фьорде, а затем отправил людей на берег, чтобы оценить обстановку и следить за вражескими эсминцами. Когда станет ясно, что все чисто, они снова тайно вернутся на лодку.
Добравшись до восточного берега бухты, они поднялись на холм высотой в несколько сотен метров и расположились на его каменистой вершине, осматривая море на севере. Матрос Генрих Вальдманн вглядывался в бинокль, но не видел ничего в безлунную ночь. Затем внезапно в отдалении мигнул какой-то огонек, а затем раздался странный рокот.
Тогда он этого не знал, но это был вертолет Ка-40, облетавший позицию «Кирова», словно бдительный сторожевой пес. Как бы то ни было, он рассудил, что определил позицию вражеского корабля и направился вместе с помощником вниз по скалистому склону, чтобы вернуться на подлодку и доложить. Некоторое время спустя Розенбаум получил доклад, и у него похолодело внутри от мысли, что этот крейсер все еще был у него в руках.
— Видели признаки пожара или дым?
— Никак нет. Только какой-то странный гул, как от самолета. Еще видели ходовые огни.
Однако он ясно слышал взрыв и знал, что торпеда поразила цель. Но, видимо, ущерб оказался не настолько серьезным, как он надеялся. По крайней мере, мы его ранили, подумал он. Он должен будет остаться у берега, чтобы спустить водолазов и оценить полученные повреждения. Значит, будет возможность всплыть и дохнуть свежего воздуха. Затем мы сможем выскользнуть из бухты и снова подкрасться к нему. Вероятно, они думают, что я ушел и теперь хочу лишь убраться подальше. Но они ошибаются. Я намерен потопить этот корабль, за Клауса, за U-73, и за свою счастливую «семерку».