Огненный крест

Денисов Николай Васильевич

Александр-Алик погиб во время Второй мировой войны. Младший, Юрий, добрался с семьёй до Америки и там посвятил себя пению, организовывал и руководил хорами. Умер несколько лет назад, оставив потомков, теперь уже американцев.

Средний, Николай, работал в Германии, в городе Галле, где в конце войны, в 1945-м, попал в зону советской оккупации. Дальнейшее всё по трафарету: арест, заочный суд, 10 лет, Колыма, рудники, где он попал в обвал, получил жестокое сотрясение мозга и чудом выжил. Свои десять лет он дотянул, видно, организм, закаленный гимнастикой, помог. Выпустили. Но не на свободу, а отправили в глубинный сибирский совхоз, где его определили на должность скотника: летом – пасти коров, зимой кормить их, убирать за ними. На такой работе и проскрипел он тридцать с лишним лет. Женился на полуграмотной вдове, дотянул до пенсии. Теперь, уже стариком, крестьянствует: сажает картошку, косит сено для скота, разводит овец и свиней. В последние годы живет перепиской со своей сестрой, разыскавшей его «наперекор стихиям», с несколькими старыми друзьями из далекого Земуна, раскиданными по свету...»

Я напечатал это письмо в своей газете вместе с подборками стихов братьев Рот. Некоторые из стихов «сибиряка Николая» были у меня в авторском оригинале, врученные мне в Каракасе в кадетском Бюллетене, до которого все ж «добрался» Николай Васильевич Рот уже в преклонном возрасте...

Со своей стороны я напечатал еще в «Тюмени литературной» и обращение к сибирским литераторам помочь найти этого человека, последнее его стихотворение помечено было 1989 годом, прислано в Венесуэлу из деревни Дубровино Новосибирской области (район неизвестен).

Газета «ТЛ» обращалась к новосибирцам: «Надеемся на помощь читателей, на помощь литераторов Новосибирска – в поисках поэта. Его трагический путь – страница Русского Зарубежья, частица истории нашего многострадального Отечества».

Ждал долго отклика. Никто из сибиряков не откликнулся.

Александр Рот

Офицеры

Белые рыцари белого храма! В сердце остатки поруганной веры Жизнь исковеркала. Жизнь – это драма, Тени в былом – офицеры. Скорбные тени... По миру блуждая, В душах несёте вы тяжкое бремя. Миру вы чужды... Отчизна родная Стонет сама в это страшное время. Скорбное время и скорбные тени... Фабрики дымные, шумы моторов, Тёмные шахты – страданья ступени, Сумрак вечерних сырых коридоров... Давит бессилие смелой идеи. Думы и в прошлом, и в будущем вьются. В прошлом – о подвигах белой Вандеи. В будущем?.. Многие только смеются. Долгие годы в изгнаньи минули. Теплится пламя поруганной веры: Скоро ль засвищут снаряды и пули, В битву пойдут офицеры? Но безответно безмолвие давит Сумрачных рыцарей белого храма. Нивы российские смута кровавит, – Тяжкая драма.

Камень

У меня есть камень С берега морского, В нем потухший пламень Времени былого, В нем сокрыты муки, В нем застыли грёзы, В нём печаль разлуки И былые слёзы. И когда на сердце Вспыхивает пламень, Я порой жалею, Что оно не камень.

У серых плит

Помолись... Эти серые плиты С одиноким могильным крестом Не скрывают родные ракиты И березоньки с белым стволом. Далеки вы, родимые степи, А вокруг этих скромных могил Возвышаются горные цепи, Где навек нас Господь приютил. Не увидеть нам села родные, Не увидеть родные места... Помолитесь о мертвых, живые, Помолитесь, склонясь у креста. Сербия

Николай Рот

Осень

Вот уже и парк наш в золотом уборе, И ковер из листьев на дорожки лег. Забушуют злые ветры в парке вскоре, А пока ласкает лёгкий ветерок. И ноябрь, яснея, в золоте сияет, И играют листья в пляске круговой. В ноябре ведь солнце в блеске умирает, Провожая тёплый, летний, яркий зной. А потом туманы, а потом невзгоды, Дни короче, ночи сумрачней, страшней... Так промчится время, пронесутся годы, И дождусь я тоже осени моей. Сербия, Земун, 1936 г.

* * *

Иногда затуманится взор, Далеко занесенный мечтою... Вот зеленого луга ковер Развернулся, маня, предо мною. Я иду, а кругом благодать: Ветер дышит в лицо ароматом. И так хочется верить и знать, Что гулял тут уже я когда-то. За лужайкой поля и поля, Бесконечные, свежие нивы; Дышит паром родная земля; Слышу пенье – родные мотивы. Красоту необъятных полей Взор ласкает так нежно и жадно, Сердце бьётся сильней и сильней, И свободно ему, и отрадно. Упаду на зеленый ковер, Поцелуями землю покрою... Иногда затуманится взор, Далеко занесенный мечтою.

Ночи бесконечны...

Ночи бесконечны, серый день недолог. Щедро расстелила свой пушистый полог Зима чародейка. Всё бело на диво. На снегу искринки падают игриво. И зовет и манит дымкой полдень мглистый – В это бездорожье, на ковёр пушистый. За окном чуть виден куст заиндевелый... Так вот и ушел бы по равнине белой, И куда – не знаю, и без всякой цели, Просто, чтоб забыться – думы одолели. Новосибирская область, скотник Дубровинского совхоза, 1984 г.

* * *

Николай Кадьян родился в Киеве 3 июня 1912 года. Отец его подполковник Н.П.Кадьян был воспитателем Владимирско-Киевского кадетского корпуса. После революции семья Кадьян вместе с кадетами, преподавателями и воспитателями корпуса эвакуировалась в Одессу, 25 января (по ст. ст.) 1920 года под канонаду наступавших красных войск корпус в полном составе был посажен на английский крейсер «Царес», затем в открытом море перегружен на пароход «Рио Негро», который доставил всех в Салоники. Поездом добрались до Югославии, где окончательно обосновались в городе Сараево.

Десятилетний Коля Кадьян в 1922 году поступил в Русский кадетский корпус и окончил его в составе 10-го выпуска – в 1932 году. Затем учился на железнодорожном факультете Белградского университета. Работал по железнодорожной специальности. В 1941 году женился на соотечественнице Наталье Сергеевне Духониной.

Далее – судьба многих эмигрантов-скитальцев. С приближением к Белграду наступающей Красной Армии эвакуировался в Германию. После войны работал в качестве инженера на строительстве железных дорог в Марокко и Персии.

Судьба забросила в США. Работал в строительных фирмах.

Первого мая 1967 года был посвящен в диаконы в Синодальном соборе Божьей Матери. Учился экстерном в Свято-Троицкой семинарии в Джорданвилле. Затем был назначен диаконом в храм Успения Божией Матери в Ричмонд Халлсе, где прослужил 13 лет.

В апреле 1977 года был посвящен в сан протодиакона, а 25 июня 1980 го назначен помощником Секретаря Восточно-Европейской епархии и переведен в состав клира собора Вознесения в городе Глен-Ков. В июне 1982 года назначен Секретарем епархии и членом Церковного суда епархии...