Огненный скит.Том 1
Шрифт:
— Для сугрева, — объяснил он Изоту в ответ на его недоумевающий взгляд. — Работа спорее пойдёт.
Лошади были запряжены и стояли на дворе, пощипывая брошенное у ног сено.
Накидывая на плечи полушубок, Антип сказал:
— Ружьё возьму.
— Зачем тебе оно, — спросил Маркел, стоя у двери и собираясь выходить. — Не на охоту едем.
— На всякий случай. Пригодится.
Маркел ничего не возразил, и Антип схватил висевшее на гвозде ружье, перекинул за спину.
— Баловство одно на уме, — проворчала Прасковья, вздохнула и отошла к печке.
День начинался погожий. Небо у горизонта
Саврасая кобылица, которой управлял Изот, резво бежала за санями Маркела и Антипа. Под полозьями звонко скрипел снег. За дровнями на короткой пеньковой верёвке, подпрыгивая на ухабах, виляя по сторонам, катились низкие широкие саночки. На них уложат концы длинных бревён, чтобы они не волочились по земле, когда поедут обратно.
Мороз был весёлым, задиристым. Морды лошадей заиндевели, будто к ним прилипли цветки одуванчика.
Маркел ехавший на Мальце, своем любимце, помахивая концами вожжей, весело покрикивал:
— Шибче беги, милай! В лесочке отдохнёшь!
Вскоре с дороги пришлось свернуть. Снегу было немного, но лошади поубавили прыть.
— Я почему спешу? — оборачиваясь, кричал Изоту Маркел, хотя тот его ни о чём не спрашивал. — Пока снегу мало навалило. В середине зимы не проедешь, лошадь в снегу утонет, весной снег набухнет — тоже не езда. Сейчас самое милое дело.
Изот молча слушал хозяина, подставляя розовое лицо морозному ветру.
Изот поглядывал по сторонам. Он узнавал и не узнавал места, где, выйдя с болот, семнадцать лет назад, в предутренней мгле шёл к мельнице, согревая ребёнка на груди и волоча за собой корзину с тряпьём. За это время подросли деревья, стеной встал молодой подлесок, но общие ориентиры угадывались.
От мельницы отъехали версты четыре. Сначала шёл подлесок с голыми плешинами, заметёнными снегом, потом начался ельник, высокий, прямой, дерево к дереву.
— Хороший лес, — сказал Изот, окидывая взглядом зелёное пространство.
— Лес что надо, — усмехнулся Маркел и остановил лошадь.
— Тпру, Малец! Разбежался. Передохни.
Изот тоже остановил саврасую, огляделся. Лесу здесь хватило бы на целую деревню. Высокие ели своими вершинами, казалось, подпирали затянутое дымкой морозное небо.
— Лес-то чей? — спросил Изот Маркела. — Барский или казённый?
— Казённый. Вплоть до болота, по берегу Язовки — это казённый. А дальше налево земли принадлежали помещику Олантьеву. Но он умер, а его сын или племянник, точно не знаю, продал угодья купчишкам, другим людям, которые с деньгами. Там порядку больше, чем у царя. Но своровать Боже упаси. Следят строго. Гриба без спросу не подберёшь. Сторожек наставили. А сюда государев глаз не заглядывает. Да по бездорожью в наши места не наездишься.
Он снова дёрнул вожжи. Малец, раздувая ноздри, резво помчался под уклон. Вскоре по левую руку Изот увидел в низине редкий осинник.
— Приехали, — провозгласил Маркел, натягивая вожжи и останавливая жеребца.
Антип проворно спрыгнул с саней, не забыв прихватить ружьё.
— Оставь ружьё-то, — крикнул ему Маркел, смеясь. — Не ружьё — топор надо брать.
— Успеется, —
— Ты куда? — повысил голос Маркел. Улыбка сошла с лица. — Оставь ружьё, если по нужде. Хоть кол на голове теши, он всё за свое. Некогда нам прохлаждаться. День зимний короток.
Антип с недовольным видом положил ружьё в сани.
Изот отвел лошадей в сторону, бросил им сена и присоединился к остальным.
— Начнём? — спросил он.
— Начнём, — подтвердил Маркел, беря двуручную пилу. — Вот отселева валить будем, где пореже дерева. — И обратился к сыну: — Мы будем пилить, а ты сучки обрубай.
Антип с надутым видом взял топор.
По рыхлому снегу подошли к первой осине. Тонко пропела пила, задев за сухой сучок.
— Ну с Богом, — сказал Маркел и нагнулся к комлю, протянув Изоту другой конец пилы.
Острые зубья врезались в мягкую древесину. Потекли белые опилки, густо осыпая снег. В воздухе разлился запах свежести.
Когда осина упала, Антип застучал топором, обрубая толстые сучья. Пильщики валили деревья быстрее, чем Антип поспевал с обрубкой сучьев. Изот с Маркелом принялись помогать ему.
К полудню это место нельзя было узнать: тяжелые, пахнувшие сыростью брёвна лежали на белом снегу, умяв его, а вокруг чернели разбросанные мелкие ветки, остатки листьев и щепки.
Из сучьев сложили небольшой костерок. Благовонный дым нехотя расползался по лесу.
Маркел воткнул топор в поваленную осину:
— Будя, — сказал он. — На двое саней хватит. Садись обедать!
Антип принёс несколько охапок лапника, и они уселись на него вокруг костра. Маркел достал взятый из дому обед, разложил на тряпице. Из бутылки зубами вытащил деревянную пробку. Налил в прихваченную на кухне пузатую тёмного стекла чарку на короткой ножке.
— Вы непьющие, а я приголублю, — сказал он, обнимая пальцами гладкое стекло чарки и опрокидывая её в рот. Крякнув и вытерев усы ладонью, взял солёный огурец и, похрустывая, стал жевать.
Ели молча. Антип с насупленным видом, Изот степенно, мельник покряхтывая. Выпив ещё одну чарку, Маркел, в минуту обмякший, с красным лицом, спросил Изота:
— Вот ты, Изот, уже два месяца у меня работаешь, а никогда не сказывал о себе: кто ты, откуда. Что за жизнь привела тебя к нам?
— А никто меня не спрашивал, я и не говорил, — ответил Изот. — Я что — в родственники должен набиваться?
— А что же в тайности всё держишь?
— Никакой тайности у меня нету, — ответил Изот. — Какая тайность у мужика голодраного. А если не гнушаешься выслушать, скажу. — Он собрал с ладони крошки хлеба, положил в рот и продолжал: — Я из раскольников, как у вас говорят, из староверов. Жили мы в скиту, вёрст за сорок отсюда, за болотами. Почитай, обитали там не одну сотню лет, и все напасти за это время нас минули. Но беда все-таки приключилася — сгорел наш скит в одночасье со всем людом, живностью и добром. Один я остался в живых. А зима суровая выдалась: куда я один в лесу без пропитания, без крыши над головой — подался в странничество, побывал во многих местах, жил у братьев староверов, был батраком в Крыму, у татар, сторожил бахчи в Прикаспийских степях, кем только не был, а тянуло сюда, в родные места. Вот и вернулся… Так что тайности никакой нет.