Огненный столб
Шрифт:
Леа не делала ничего такого, что могло бы кого-то смутить. Не изрекала никаких пророчеств и так замечательно вписалась в окружение царицы, что та, казалось, даже не обратила внимания на ее появление.
А вот Анхесенпаатон стала странной. Это была не апатия, которой так опасалась Нофрет, а нечто более тревожащее, но и более обнадеживающее. Царица погрузилась в свои обременительные обязанности до такой степени, что на рассвете, как обычно, уже совершала обряд в храме, а поздно вечером все еще занималась с писцами и управителями, разбирая государственные дела. Она
От Сменхкары и Меритатон она по-прежнему не получала никакой помощи. И не просила о ней.
Однако господин Аи набрался такой дерзости. Нофрет удалось присутствовать при этом, поскольку она уловила его намерения и смогла освободиться от дел, которые могли бы задержать ее. Она не знала, зачем пошла, разве что из любопытства и желания взглянуть на Сменхкару.
Он упражнялся на колеснице, после чего жена и толпа служанок и придворных мыли и обихаживали его. Нофрет легко затерялась среди них, тем более что большинство ничего не делали, а только болтали, искоса бросая взгляды на царя. Он знал, что красив, и охотно демонстрировал свои достоинства: стоял, сияя чистотой, пока Меритатон втирала благовонное масло в его кожу. Она часто прерывала свое занятие поцелуями, не видя, что кто-то смотрит на них, и не слыша, как перешептываются служанки и придворные.
Господин Аи ворвался в эту картину семейного счастья, словно волк в стайку комнатных собачек. Он держался с безукоризненным достоинством и улыбался, как улыбаются мужчины, наблюдающие за детскими забавами.
Меритатон даже не заметила его прихода. Сменхкара вытаращил глаза, и на его лице появилось выражение вымученной любезности и глубочайшей скуки. Нофрет подумала, что манеры молодого царя заметно ухудшились с тех пор, как умерла его мать.
Господин Аи ничего не сказал, никак не проявил своего разочарования холодностью приема. Нофрет подозревала, что Сменхкара и прежде обходился так со всеми, кто хотя бы намекал ему на скучные обязанности и еще более скучный долг.
Господин Аи не спешил переходить к делу. Он почтительно приветствовал царя и царицу, получил в ответ кивок от одного и ни единого взгляда от другой. Стоя близко, но не среди суетящихся придворных, он с несокрушимым спокойствием ожидал, когда царь закончит купание и умащивание своего тела.
Может быть, Сменхкара рассчитывал дождаться, когда Аи лишится терпения и уйдет, — сам царь был человеком нетерпеливым. Но Аи прошел долгую и нелегкую школу терпения царских причуд. Когда Сменхкара уже пресытился заботами своих женщин, Аи все еще был здесь, слегка улыбающийся и совершенно спокойный.
— Ну что? — спросил Сменхкара небрежно, но с некоторой резкостью. — Ты желаешь мне что-то передать?
— В некотором роде, ваше величество.
— Сменхкара ждал, но господин Аи не продолжал.
Ну, выкладывай, — сказал царь, — и покончим с этим.
— Как будет угодно моему господину, — после этих слов он помолчал, хотя на царском лбу уже собирались морщины — на менее значительного человека уже обрушилась бы гроза, —
— Конечно! А ты, видно, собираешься объяснить мне насчет долга, царских обязанностей и всего такого? Не трать усилий. Я не стану этого слушать.
— Но, возможно, мне будет позволено заметить, что жена твоего брата тратит массу сил, чтобы избавить тебя от скуки царских обязанностей.
— Ах, так тебе жаль ее. Бедняжка! Но у нее больше ничего не осталось. Мне не хотелось бы лишить ее этого скромного развлечения.
— Она исполняет обязанности мужчины и царя. Обязанности, которые царь исполнять не трудится.
Сменхкара подошел ближе к своему дяде — Аи приходился его матери, царице Тийе, братом. Молодой царь был меньше ростом и умом тоже, хотя Нофрет сомневалась, что он осознает это. Однако то, что он оказался ниже, раздражало его: царь нахмурился, явно подумывая, не отойти ли назад, но решил, что это будет слишком похоже на отступление. Для такого человека это настоящая проблема.
Сменхкара разозлился. Злость заставила его говорить глупости.
— Ты хочешь сказать, что я не мужчина и не царь.
— Ничего я не хочу сказать, господин, возразил Аи. — Я просто хочу, чтобы ты знал: твоя родственница перегружена. Она еще почти ребенок. Разве годится, что она исполняет всю царскую работу, а царь в это время развлекается?
Сменхкара попытался засмеяться, но вышло похоже на рычание.
— Ты читал такие поучения и моему покойному братцу? Он ведь тоже все свалил на женщин. По крайней мере, я достаточно мужчина для того, чтобы ездить верхом, охотиться и танцевать с моими вельможами, вместо того, чтобы жить в храме, валяясь у ног своего обожаемого Бога.
— Конечно, — заметил господин Аи, — ножки женщины нежнее, и в ее присутствии легче добиться вознаграждения.
Сменхкара взвился. Все бросились врассыпную, кроме господина Аи, которого уже просто не было там, где он только что стоял. Отойдя в сторонку, он вздыхал и качал головой.
— О, мой господин, какая энергия, какой характер! Если бы все это применить, где надо, Два Царства получили бы много пользы.
— Я царь, — заявил Сменхкара, едва сдерживая гнев. — И веду себя так, как мне нравится. Уходи, и поскорее, пока я не вспомнил, как царь поступает с теми, кто дерзит ему.
Господин Аи поклонился, как кланяется царю высокородный вельможа, не ниже и не меньше. Насколько могла видеть Нофрет, в нем не было страха.
— Прощай, мой повелитель, — сказал он и ушел, как и было приказано.
Нофрет догнала его далеко внизу, в коридоре, ведущем от царской купальни. Она вовсе не намеревалась делать это и теперь не знала, что сказать. Господин Аи смотрел на нее так же невозмутимо, как на царя, но бровь приподнялась в вежливом удивлении. Девушка искала в его взгляде признаки раздражения, но не нашла.