Огонь, гори!
Шрифт:
– Мистер Мейн, я не могу взять ваши деньги. Я совершенно уверен в успехе. Видите ли…
Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук.
Кто-то громко постучал в дверь – только и всего. Но стук стал сигналом для присутствующих, до них вдруг дошло, насколько они взволнованы. Мейн буквально подскочил на месте. Даже невозмутимый полковник Роуэн дернул подбородком.
– Да, да, что такое? – крикнул он.
Дверь открылась; на пороге появился констебль. В зловещем красном свете он казался огромным. Встав по стойке «смирно», констебль отдал честь. Затем
– Вам письмо, сэр. Персональное, лично в руки.
– Спасибо.
Краснолицый констебль чопорно прошагал назад и застыл у двери по стойке «смирно». Едва взглянув на письмо, полковник Роуэн резко вскинул голову:
– Биллингс!
– Да, сэр?
– Письмо вскрывали. Печать поддета снизу.
– Так точно, сэр! – тут же прохрипел Биллингс. – Думаю, это леди, сэр.
– Леди? Какая леди?
– Та самая, сэр, чья карета стоит прямо под окнами. Рыжеволосая и красивая, как картинка.
– Ага, – прошептал полковник Роуэн и посмотрел на Чевиота.
– С вашего позволения, сэр! – Биллингс снова отдал честь. – Я слышал, как подъехала лошадь. Решил, кто-то из патрульных. Отпер дверь на улицу – что такое? Лакей в ливрее на лошади. На лошади! – добавил он с гримасой отвращения. – В прежние времена, сэр, нас заставляли ножками бегать – и мы, сэр, носились стрелой.
– Биллингс!
– Извините, сэр. В общем, так. Дама высовывается из окошка. Лакей смотрит на нее с самой умильной рожей. Что она ему сказала, я не слышал; только потом он протянул ей письмо. Вскоре она его вернула. Лакей подлетел ко мне, отдал письмо и ускакал, не дожидаясь ответа. А больше, сэр, я ничего не знаю.
«Только этого не хватало! – подумал Чевиот. – Какое отношение имеет Флора ко всему происходящему? И вообще к чему-либо, связанному с полицией?»
Вслух он ничего не сказал. Как только за Биллингсом закрылась дверь, полковник Роуэн молча вскрыл письмо и прочел его. Лицо его помрачнело. Он передал письмо мистеру Мейну.
– Очень жаль, мистер Чевиот, – произнес полковник, – но придется отложить ваш опыт с пистолетом. Произошло событие чрезвычайной важности. Кто-то снова украл у леди Корк птичий корм.
Пауза.
Последние слова были настолько нелепыми, настолько неожиданными, что в первую секунду Чевиот даже не рассмеялся. Ему показалось, что он чего-то не расслышал.
– Птичий корм? – повторил он.
– Птичий корм! – взволнованно повторил мистер Мейн. Вдруг глаза его зажглись вдохновенным светом, и он ударил по письму. – Ей-богу, Роуэн! Раз наш друг Чевиот мнит себя настоящим сыщиком, вот прекрасная возможность его проверить! Мне, разумеется, любопытно было бы узнать, правда ли то, что он утверждал насчет пистолета. Но пока – вот ему проба.
– Честно говоря, – заметил полковник, – мне в голову пришла та же мысль.
На Чевиота устремились две пары глаз. Он медленно наклонился.
– Насколько я понимаю, –
– Мистер Чевиот, неужели вы находите дело настолько забавным?
– Откровенно говоря, да, полковник. Впрочем, мне случалось выполнять и более бессмысленные задания.
– Вот как! – Полковник глубоко вздохнул. – Вот как! – Выждав немного, он продолжил: – Вы знакомы с леди Корк? Или, если именовать ее полным титулом, с графиней Корк и Оррери?
– Нет, сэр.
– Леди Корк – хозяйка одного из светских салонов. В качестве домашних любимцев она держит множество певчих птиц. Всем известен также ее говорящий попугай ара; он клюется и курит сигары. Второй раз за неделю кто-то украл птичий корм из нескольких клеток. Кроме птичьего корма, ничего не пропало. Но леди Корк ужасно разгневана.
Полковник Роуэн, человек сдержанный, помолчав, проговорил:
– Мы… столичная полиция… являемся новым учреждением. Не нужно вам говорить, как всякий сброд ненавидит и боится нас. Если мы хотим добиться успеха, то должны завоевать доверие знати. Сам герцог, будучи премьер-министром, готов снизойти до нас и помочь нам. А вы, мистер Чевиот?
– Да, – ответил Чевиот, опуская глаза. – Понимаю. И прошу прощения.
– Не за что. Но действовать нужно немедля. Сегодня леди Корк дает бал для молодежи. Поскольку вы джентльмен, ваше присутствие не вызовет толков. Теперь вы понимаете его преимущество, Мейн?
– Помилуйте, Роуэн, только не утверждайте, будто я против! – воскликнул адвокат.
– Пожалуй, лучше будет, если мистер Хенли черкнет для вас пару строчек и мы с Мейном подпишемся – дабы подтвердить ваши полномочия. Хенли!
Старший клерк уже ковылял к своей конторке. Масло под стеклянным колпаком горело желтовато-синеватым пламенем. Мистер Хенли взялся чинить перо.
– По-моему, лучше, если с вами пойдет Хенли – вдруг вам понадобится записать чьи-либо показания. Нужно заказать лошадей. Погодите! – Полковник Роуэн как будто смутился. – Верно ли я понял, что карета, стоящая на улице, принадлежит леди Дрейтон?
В комнате стояла тишина, так что было слышно, как старший клерк царапает пером по бумаге.
– Вы правы, – кивнул Чевиот. – Позвольте узнать, где живет леди Корк?
– Нью-Берлингтон-стрит, дом номер шесть… Сюда вы ехали вместе с леди Дрейтон?
– Да.
– Ага! Несомненно, у нее есть приглашение на бал; возможно, вы захотите отправиться туда в ее карете?
– С вашего позволения, сэр.
– Разумеется, разумеется! – Полковник Роуэн отвел глаза. – Что же касается вскрытого письма… оставляю дело на ваше усмотрение. Хенли!
Старший клерк приковылял к столу; на половинке листа писчей бумаги красивым и аккуратным почерком были начертаны четыре строчки. Записку он положил на стол вместе с пером и чернильницей. Мейн и полковник Роуэн торопливо поставили свои подписи. Мистер Хенли посыпал записку песком, свернул ее и передал Чевиоту.