Огонь и пепел

Мэйберри Джонатан

— Мне нравится это с игуанами и перцем халапеньо.

— Точно-точно.

Они взглянули друг на друга и широко улыбнулись.

— Я действительно скучал по тебе, чувак, — сказал Бенни.

— Я тоже действительно скучал по себе, — ответил Чонг.

Доктор Макреди проверила бинты Бенни, нахмурилась и передала ему небольшой узелок с лишними бинтами, антисептиком и бутылкой синих таблеток.

— Они от боли, — сказала она.

— Я стану сонным из-за них?

— Да.

— Тогда нет, спасибо.

Она покачала головой.

— Перестань

разыгрывать из себя мачо и возьми. Если сейчас они тебе не нужны, как только вы начнете осуществлять свой дурацкий план, тебе они понадобятся. Поверь мне.

Он взял сумку.

Макреди улыбнулась ему и протянула руку.

— Тебе пятнадцать?

— Почти шестнадцать.

— Когда мне было пятнадцать, я писала стихотворения и гадала, будет ли у меня парень на балу в десятом классе.

— Что это?

— Не важно, — потом она сделала то, чего Бенни точно не ожидал от нее. Она наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Береги себя и выживи.

Она развернулась и ушла, чтобы проверить Джо. Бенни смотрел, как она уходит. Эта женщина, как и большинство людей, которых он встретил, покинув свой город, была противоречивой. Гениальной, колючей и с каждого нового ракурса казалась другой.

Подошла Лайла и встала перед Чонгом, который пытался выбраться из своего инвалидного кресла.

— Я могу понести тебя.

— Нет, не можешь.

— Я достаточно сильная, — сказала она.

— А я нет, — ответил Чонг. — И Бенни никогда-никогда не даст мне об этом забыть.

Она пристально посмотрела на Бенни.

— Это правда, — признал он. — Никогда.

Ее губа поднялась, пока она пыталась придумать какой-то ядовитый комментарий. Вместо этого она издала низкое горловое рычание. Было очень похоже на Гримма.

— Тогда вставай и иди, глупый городской мальчишка, — рявкнула она.

Чонг напихал карманы мешочками с «Архангелом», а потом протянул руку.

— Как насчет небольшой помощи?

Судя по выражению лица Чонга, было ясно, что Лайла чуть не вырвала его руку из плеча. Он стоял перед ней на подгибающихся коленях, бледный как смерть. И хотя Бенни скорее бы умер, чем произнес это, но его друг никогда не был так похож на зома, как сейчас.

И с этой мыслью пришла другая, отвратительная, колкая. Если они смогут вернуться в город и если каким-то образом армию жнецов можно остановить, Чонгу придется сообщить новости своим родителям о том, что он был инфицирован, что он всегда будет инфицирован, что он был лишь в крошечном шаге от границы между собой и монстрами, которых все в мире ненавидели и боялись.

Что они скажут? Как отреагируют?

Как отреагирует остальной город?

Он внимательно смотрел на бледное лицо лучшего друга и знал, что никакая таблетка не могла облегчить всю ту боль, что Чонгу еще предстояло испытать.

Но одно он знал… что бы ни случилось, что бы кто ни сказал, Бенни будет рядом с Чонгом. Как и Никс. И, без сомнений, Лайла.

Пока Лайла помогала Чонгу, Никс подтянула его кресло ближе к Бенни и уселась

в него. Они взялись за руки и склонились ближе для поцелуя.

— Я хотела кое-что сказать, — начала она.

— О боже, Никс, если это что-то в стиле речи «на тот случай, если мы умрем»…

Она улыбнулась.

— Не совсем. Я хочу в кое-чем признаться.

Бенни напрягся, вполне уверенный, что он не хотел слышать ничего, что последует за таким вступлением. Но сам произнес.

— Хорошо.

— После того как Том умер, после того как мы ушли из Геймленда… думаю, я перестала любить тебя.

— Никс, пожалуйста, я…

— Позволь мне закончить, Бенни… пожалуйста, — она посмотрела на него своими умными зелеными глазами, которые всегда казались ему полными тайны и волшебства. — Там, в пустыне, я поняла, что мы влюбились слишком быстро. Нет, не говори этого… я знала, что все давно движется в этом направлении. С тех пор как нам было сколько, десять, мне кажется. По крайней мере, так было для меня. Но когда мы были в горах, когда оказались одни в лесной башне рейнджера, думаю, я влюбилась в того, кем всегда тебя представляла. А не того, кем ты был. Понимаешь?

Он хотел сказать, что нет, хотел встать и сбежать от этого разговора. Вместо этого он сказал «Да». Очень тихо. Потому что он действительно понимал.

— Думаю, ты тоже это чувствовал, да?

— Да, — сказал он. Шепотом.

— Словно в сказке или старой истории о рыцарях и замках. Я была принцессой, ты был принцем. У нас должен был быть счастливый конец «и жили они долго и счастливо», но в жизни не так, да?

— Не так.

Он хотел бы, чтобы его рот перестал с ней соглашаться. Он не хотел соглашаться. Он не хотел говорить.

— Потом все эти месяцы тренировок, подготовка к пути, хотя, скорее, к побегу. Я сбегала от смерти матери. Как и Том. И я думаю, он бежал от того, что считал своим провалом. Он не смог спасти мою маму. И он устал сражаться. Он продолжал пытаться заставлять людей в городе — нашем городе и всех остальных городах — проснуться и открыть глаза. У Тома был хороший план по защите города и созданию милиции таким образом, чтобы все работали заодно, защищая город, и начали бы забирать мир обратно. Он покинул город, потому что никто не слушал его, и это сводило его с ума. А ты, Бенни… ты покинул город из-за меня, — она покачала головой. — Думаю, ты покинул город, потому что считал, что должен. Потому что так поступает романтический принц-герой ради своей принцессы.

Бенни ничего не сказал.

— Я идиотка, потому что заставила тебя уйти, — сказала она.

— Ты никого не заставляла уходить.

Она пожала плечами.

— Я могла бы заставить тебя остаться. Тебя и Тома. Можешь посмотреть мне в глаза и сказать, что это неправда?

Он даже не пытался.

— После Геймленда… я подумала, что мы снова влюблены, но потом все стало сложнее и… я не знаю… этого чувства не было. Ты тоже это почувствовал, я видела.

— Оно вернулось, — сказал он.