Огонь и железо

Стрельников Владимир Валериевич

Бьорн, правда, тоже не растерялся и предложил сюзерену провести обряд кровного братания. А затем ответно одарил нового «брата» странным блестящим мечом. Пояснил, что это оружие фамильное и имеет нечеловеческое происхождение. Якобы молодой Олаф Скарролиг принёс его после боя с неким «силачом подземелья». Сэр Кальвадосский Гром тоже пожелал присоединиться к этому северному обряду. В итоге викинг приобрёл в Шансоне не только жену, но и двух «кровных» родственников.

Правда, даже официальная женитьба не остановила интимных загулов Бьорна и Николая. «Братья» быстро сдружились на почве «правильного воспитания рабынь». Впрочем, для холостого имперского барона такие развлечения были в порядке вещей. А Миранда не возражала против участия в них своего вольного ярла. Феоктистов же, к огромной радости Сусанны, никогда не занимался подобным. Из принципа. Да и занят был постоянно. Он, с её отцом и группой рабов-мастеровых, активно работал тогда над созданием своего первого адского оружия – управляемого многоразового огнемёта. Или, как его повсеместно называют теперь, «греческого огня».

Глава 5

6718 год от Сотворения Мира, 05 июля

Проснулся лорд Николай от щелчка мышеловки. Как громко! Под изголовьем, что ли? Точно! Ещё дёргающаяся полёвка обнаружилась прямо под кроватью. Зубров аккуратно взял устройство, приоткрыл дверь в коридор:

– Маркиз! Маркиз! Кис-кис-кис! Да, где ты, тварь жирная?!

– Теперь он точно не придёт! – раздался из-за спины заспанный голос жены.

– Скотина наглая! И что мне теперь с мышью делать?

– Просто брось в коридоре. Маркиз потом подберёт.

Лорд покачал головой. Иногда у него возникало ощущение, что это не он, а этот матёрый рыжий котище был настоящим хозяином Гринеберга. Жена и дочка его просто обожали. Челядь относилась соответственно. И лишь самому графу не нравился наглый независимый зверюга. Впрочем, чувство было взаимным. Хорошо хоть Маркиз не опускался до того, чтобы гадить в обувь.

Николай вытряхнул мышку, закрыл дверь и подошёл ближе к светильнику. Крестьяне давно подметили, что вездесущие грызуны ходят парами. Так что был смысл поставить мышеловку в то же место. Наживка от удара слетела, но лежала на полу. Это хорошо. Подсохший кусочек сыра занял своё место на кончике сторожка. Теперь взвести пластинчатую пружину, выставить на минимальное срабатывание. Готово! Зубров облегчённо забрался под тёплое одеяло. А руки ещё ощущали твердость деревянной плашки и холод железа.

Смешно подумать, но на изготовление этого незаменимого приспособления у них ушло несколько лет! Не было соответствующего тонкого и прочного металла, не было пружин. Зато были мыши! И сколько. Когда бараки Шансона начали отапливать, настырные полёвки просто заполонили их. Людям в буквальном смысле пришлось вступать в рукопашные схватки. Мышей били палками, обувью. Просто кулаками. Но плодовитые грызуны побеждали. Ночью бегали прямо по уставшим работникам. В постелях массово устраивали гнёзда и даже успевали вывести потомство. Но хуже всего было то, что прожорливые зверьки буквально уничтожали и так невеликие запасы еды. Даже каменные подвалы замка не были от них надёжной защитой.

Поэтому, когда в январе 6701 года из Кангарда привезли первый конвой с продовольствием, прежде всего, возник вопрос как его сохранить. Мыши уже превратились в основную напасть Шансона. Но у Феоктистова голова тогда была забита совсем другим. Он спешно вооружал всех самодельными копьями и что-то там ковал вместе с Эдвином Смитом. Поэтому на вопрос Николая просто отмахнулся:

– Проблема? Молодец! Включи башку и решай. Вон тебе все рабы в помощь!

Первой мыслью было загерметезировать продовольственные подвалы. Но это не помогло. Твари прогрызали любые уплотнители. А проникнув в кладовые, спокойно там размножались. Попытка отравить их окончилась даже не начавшись. За ядом Коля обратился к бабушке Линде. Но та в ответ лишь отрицательно головой покачала:

– Нет, внучек! Как ты думаешь, на чём люди тут, кроме лягушек, всё время держатся? Мышей-то убивают десятками. Но хоть одну дохлую ты видел?

Вот тут Зуброва проняло по-настоящему: «Это что же, у нас люди хуже, чем в блокадном Ленинграде живут?!» Он разозлился, и это подстегнуло мыслительный процесс. Ладно. Значит, травить нельзя. Но другими-то способами убивать можно! В очередной раз продрогнув в подвале, нашёл решение – заморозить! Продукты от минусовой температуры не портятся. А вот мыши, вполне. Группу рабов тут же направили пилить лёд на Диве и ближнем болоте. Сначала им обложили изнутри все стены кладовых. А затем и само хранение продуктов организовали так, чтобы мышам было несподручно вить в них гнёзда, и тем самым спасаться от холода. Для этого из жердей и веток сложили что-то вроде временных клетей, на которых расположили мешки и свёртки. А продукты, что выдавались людям в бараки и на работы, начали хранить в кожаных мешках, со специальными «антимышиными» манжетами, в подвешенном состоянии. Грызуны, конечно, продолжали лезть через стропила и ветки. Но таких смельчаков регулярно сбивали палками.

Пока оборудовали замковые подвалы, Коле пришла в голову и вторая дельная мысль – выкопать возле каждого барака собственный ледник. Новый «братишка» одобрил идею и рассказал, как у них строят подобные хранилища. Выкапывают яму, как для землянки. Затем стенки изнутри обкладывают льдом и ставят двойную дверь. Сверху перекрывают всё деревянным настилом и засыпают толстым слоем земли. Такой рукотворный ледник служит десятилетиями. Без вмешательства способен хранить продукты по два – три года. Но лучше каждую зиму обновлять подтаявший лёд.

Сказано-сделано. Но тут Зуброву пришлось в полный рост столкнуться ещё с двумя проблемами. Прежде всего, с человеческим фактором. Рабы, при всей их бесправности, всё-таки были не роботами. И без постоянного стимулирования норовили перестать трудиться, напасть, покалечить и ограбить сотоварищей (из тех, кто слабее), а затем и охрану. Именно в такой последовательности. Для усмирения отряжали в конвой дружинников либо проверенных гладиаторов. Причём, если сначала хватало одного стража на десяток рабов, затем пришлось постоянно усиливать охрану.

Дело в том, что теперь большую часть трудовых ресурсов Шансона составляли новые люди, которых Феоктистов массово скупил на невольничьих рынках столицы. Эти не прошли испытания галльским захватом и ведьминым «сторожевым кругом». Поэтому воспринимали баронов как обычных рабовладельцев. К тому же при покупке сэр Волк отдавал предпочтение непримиримым и непослушным. Они и стоили дешевле, и устраивали его как будущие боевые единицы. (Очень уж Ульфхеднару понравилось из невольников сначала гладиаторов, а затем и полноценных вольных воинов делать). Но вот посылать их на работы с каждым разом становилось труднее.

Помог опять же Бьорн. У него на родине рабы жили вольготнее, чем в империи. Многие, получив свободу, на равных входили в суровое общество викингов. Так там существовала система стимулирования через женщин-невольниц. Для этого каждый раб, тем или иным образом, получал свою симпатию противоположного пола. Регулируя возможность встреч, а также ухудшая или улучшая её положение, на невольника можно было оказывать нужное воздействие. С рабынями же обращаться было намного проще. Ввиду повсеместного здесь подчинённого положения женщин любые воздействия рабовладельца они воспринимали совсем по-иному. А правильный секс с ними вообще, чаще всего, давал ошеломительные результаты.