Огонь между небом и землей

Черри Бриттани Ш.

Некоторое время мы продолжали смеяться, пока прелесть момента не сошла на нет. Я по-прежнему обнимал ее одной рукой, и, когда звуки смеха стихли, наше сердцебиение ускорилось.

Я влюбляюсь в тебя.

Все эти годы мои мысли были настолько полны тоской по Алиссе, что я даже забыл, почему должен скучать по ней. Потому что любить меня опасно.

Сменим тему.

Я сделал шаг назад, освобождая Алиссу от своей хватки.

— Алисса?

— Да?

— У тебя в спальне есть гитара.

Ты играешь?

Она сделала неопределенный жест руками.

— Вроде того. Это помогает сохранить творческий настрой. Играю я неплохо, но не так хорошо, как на фортепиано.

— Келлан не может играть. У него стали дрожать руки, иногда он забывает тексты. Могу сказать, что это гложет его.

Она нахмурилась.

— Могу только догадываться, каково это — не иметь возможности заниматься любимым делом.

— Да. Знаю, ты сказала, что не очень хорошо играешь, но мне интересно, можешь ли ты научить меня? Можешь ли научить всему тому, что умеешь, чтобы я мог играть для него?

— Вот опять.

— Что?

— Маленький намек на мальчика, которого я любила.

Глава 36

Логан

На следующей неделе я взял Алиссу с собой в ресторан Джейкоба для финальной дегустации блюд. Зная, что именно она вдохновила меня на это блюдо, я посчитал уместным ее присутствие рядом, когда Джейкоб скажет мне проваливать и искать другую работу.

Запеченная утка с хрустящей корочкой под соусом из малины и розмарина, жареный молодой картофель, политый оливковым маслом со специями, и брюссельская капуста с чесноком.

Сердце неистово колотилось в груди, пока мой взгляд неотрывно следил за жующим Джейкобом и его равнодушным выражением лица. Рядом со мной Алисса нервно постукивала ножкой и жевала воротник рубашки, что вызвало у меня улыбку. Не знаю, кто из нас больше волновался о том, что утка не удовлетворит кулинарных пристрастий Джейкоба — Алисса или я.

— Ты должен обмакнуть утку в соус, — вмешалась Алисса, после чего продолжила жевать воротник. — Ой! И брюссельскую капусту. Окуни соцветие капусты в малиновый соус.

Он сделал, как она сказала, и я, съежившись, наблюдал. Опустив вилку, он откинулся на спинку стула, и легкая улыбка тронула его губы.

— Что ж, мать твою, это хорошо.

Меня немного отпустило.

— Да?

— Нет. Не просто хорошо. А так хорошо, что это самое лучшее из всего, что я когда-либо пробовал. Вот так хорошо, — он вернулся к утке, чтобы положить в рот еще кусок. — Черт возьми. Что бы ты ни засунул в это блюдо, когда выйдешь на работу, я хочу его в моем меню каждый день.

— Значит… я получил работу?

— Продолжай готовить в том же духе, и ты сможешь заполучить весь ресторан, — засмеялся он.

Потом, снова став серьезным, ткнул пальцем в мою сторону. — Это была шутка. Ресторан не продается.

Я рассмеялся.

— Ну, пока мне вполне достаточно работы.

Я чуть не лопался от переполнявшей меня гордости. С совершенно сияющим лицом Алисса протянула ко мне руки и крепко обняла.

— Я знала это! — шепнула она мне на ухо. — Знала, что у тебя получится.

Я вдохнул запах ее персикового шампуня.

— Ладно, детишки, отлепитесь друг от друга. Выметайтесь и вечерком отпразднуйте это событие. Логан, с понедельника ты приступаешь.

Мы все поднялись, и Джейкоб протянул мне руку, но я сгреб его в свои медвежьи объятия и закружил, после чего поцеловал в лоб.

— Спасибо, Джейкоб!

— В любое время, дружище!

Мы с Алиссой направились к выходу, но я остановился.

— Кстати, Джейкоб, подожди, — я потянулся к заднему карману и вытащил листок бумаги с рецептом моей маски для волос.

Он заржал.

— Ты до последнего не хотел давать мне рецепт? Пока я не дам тебе работу?

— Кажется, была такая маленькая вероятность, что я совсем не дал бы его тебе, если бы ты не взял меня на работу.

Он самодовольно кивнул.

— Я сделал бы то же самое.

***

Остаток вечера мы с Алиссой провели в городе, отмечая получение моей первой официальной работы повара. Закончили мы в дешевой закусочной, разложив перед собой гамбургеры и картофель-фри, соревнуясь, кто сможет съесть больше, чтобы не затошнило. Я чувствовал себя снова счастливым, как раньше.

Но мне следовало знать, что долго это не продлится. Потому что за взлетом всегда следует падение.

— Ты тоже здесь кушаешь, сынок? — раздалось за спиной, и я сжал челюсть. Я повернулся и увидел своего отца, улыбающегося мне, как мудак, кем он, собственно, и являлся. Он стоял в обнимку с девушкой, и, встретившись с ней взглядом, я увидел в ее глазах страх. Мои мысли вернулись в ту ночь, когда я впервые увидел эти глаза.

— Ты знаешь, что у тебя прекрасные глаза? — спросил я, меняя тему. Я начал целовать ее шею, слушая, как она стонет.

— Они просто зеленые.

Она ошибалась. Они были уникального оттенка морской волны с небольшими вкраплениями серого по всей зеленой радужке.

— Несколько лет назад я смотрел документальный фильм о китайской и корейской керамике. Твои глаза цвета глазури, которой покрывают фарфор.

— Эй, — я с трудом сглотнул, отрывая взгляд от Сэди. — В чем дело?

— В чем дело? — эхом отозвался он. — Ты спрашиваешь, в чем дело, как будто в последний раз, когда мы виделись, это не ты пытался начать драку.