Огонь между небом и землей
Шрифт:
Мы исполнили еще пять песен, после чего удалились в кабинку в дальней части бара, чтобы отпраздновать все это несколькими напитками. Мы пробыли там большую часть ночи, болтая обо всем подряд и смеясь так много, как не удавалось уже долгое время. Какое-то время все ощущалось, как раньше. Ее смех был моим дыханием. Ее улыбка была биением моего сердца. Я наблюдал, как двигаются ее губы, пока она рассказывала какую-то длинную историю. Честно говоря, я не слушал. Я перестал слушать давно, потому что мои мысли были о чем-то другом.
Я
Я хотел…
— Логан, — прошептала она, застыв.
Мои руки каким-то образом оказались на ее пояснице, и я придвинул ее ближе ко мне. Мои губы находились в миллиметрах от ее рта. Ее тяжелые выдохи смешивались с моими глубокими вдохами, пока оба наших тела дрожали, прижатые друг к другу.
— Что ты делаешь?
Что я делаю? Почему наши губы так близко? Почему наши тела прижимаются друг к другу? Почему я не могу отвести свой взгляд? Почему я снова влюбился в своего лучшего друга?
— Правда или ложь? — спросил я.
— Ложь.
— Я не впал в зависимость от твоей улыбки. Твои глаза не заставляют мое сердце биться быстрее. Озноб не пробегает по моей спине от звука твоего смеха. Твой персиковый шампунь не сводит меня с ума. И, когда ты жуешь воротник своей рубашки, я не влюбляюсь в тебя еще сильнее. Потому что нет. Я не люблю тебя.
Ее дыхание стало тяжелее.
— А правда?
— Правда в том, что я хочу тебя. Я хочу, чтобы ты вернулась в мою жизнь во всех возможных смыслах этого слова, и даже больше. Я не могу перестать думать о тебе, Хай. Хочу не сбегать от реальности, а принять ее. Ты мое сердце. Ты моя душа. Я хочу тебя. Всю тебя. И сейчас больше всего на свете я хочу поцеловать тебя.
— Ло… — ее голос дрожал. — Ты по-прежнему первый человек, о котором я думаю, едва проснусь. Все еще тот, о ком я скучаю, когда мы не рядом. Ты по-прежнему единственное из того, что я считаю для себя правильным. И, искренности ради, скажу: я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Хочу, чтобы ты целовал меня всю жизнь.
Я сплел наши пальцы.
— Нервничаешь? — спросил я.
— Нервничаю, — ответила она.
Я пожал плечом.
Она пожала плечом.
Я улыбнулся.
Она улыбнулась.
Я приоткрыл губы.
Она приоткрыла губы.
Я наклонился.
Она наклонилась.
И мне вспомнился тот день, когда мой мир вспыхнул огнем.
Мы долго целовались в этой кабинке, вспоминая все ошибки прошлого и прощая друг другу ошибки будущего.
Это было прекрасно. Это было правильно. Это было нашим.
Но, естественно, за каждым взлетом следует падение.
Телефон Алиссы зазвонил, и мы отстранились друг от друга. Когда она ответила, я понял — что-то не так.
— В чем дело, Эрика?
Затем последовала пауза.
— Он в порядке?
Мои внутренности
— Мы скоро будем. Ладно. Пока.
— Что? — спросил я, когда она опустила телефон.
— Келлан. Он в больнице. Мы должны идти. Немедленно.
Глава 39
Логан
— Что случилось? — спросил я, влетая в палату Келлана. Он лежал на кровати, к венам тянулись трубки капельниц. — Кел, ты в порядке?
— Я в порядке. Не знаю, зачем она вызвала вас, ребята. Ничего страшного не случилось.
— Он пошел в ванную и в коридоре потерял сознание, — сказала Эрика, нервно покачиваясь в кресле взад-вперед.
— Я практически сразу пришел в себя, — возразил он. — Со мной все хорошо.
— Келлан, ты не мог идти и не мог вспомнить, как меня зовут.
Келлан открыл рот, чтобы возразить, но вместо этого просто вздохнул и закрыл глаза. Он устал. С каждым днем он сдавал все сильнее и сильнее, и я не мог не задаваться вопросом, когда же начнет помогать химиотерапия. Казалось, от нее становилось только хуже.
Эрика встала, отозвав Алиссу и меня в угол комнаты для разговора, пока Келлан засыпал. Она обняла себя руками и прислонилась к ближайшей стене.
— Врачи делают дополнительные обследования. Просто он так устал и ослаб. Медсестра сказала, что они могут выписать ему инвалидное кресло, которое поможет ему передвигаться, но он сказал, что не хочет этого. Он такой гордый. Но ему нужно… — она вытерла глаза, после чего схватилась за голову. — Нам просто нужно ему помочь. Он не из тех, кто будет просить кого-то о помощи. Он всегда сам помогал другим. Но сейчас наша помощь нужна ему. Даже если он будет пытаться нас оттолкнуть.
— Все, что тебе потребуется, — сказал я. — Все, что потребуется ему.
Эрика напряженно улыбнулась. Ее глаза тоже были усталыми. Она не высыпалась. Я был почти уверен, что каждую ночь, когда Келлан закрывал глаза, она не спала.
— Тебе тоже нужна помощь, Эрика. Ты не должна делать все. Для этого здесь я.
— Просто… — ее голос дрогнул, когда она снова взглянула на Келлана. — Пришло время понять, что может стать намного хуже до того, как наступит улучшение. Это меня пугает. Я в ужасе. Логан, если что-то случится… если с ним что-нибудь случится… — она заплакала, и я вытащил ее из палаты в больничный коридор и крепко обнял. — Я не могу потерять его. Не могу.
Я никогда не видел, чтобы Эрика расклеивалась. Она единственная из всех всегда была собранной. Такое разбитое ее состояние говорило о том, насколько серьезным стало нынешнее положение вещей.
Взяв себя в руки, она сделала шаг назад и вытерла слезы.
— Со мной все хорошо. Я в порядке. Все нормально, — сказала она, успокаивая больше себя, чем нас. — Они планируют оставить его на ночь. Я останусь здесь с ним.
— Я могу остаться, — предложил я. — Знаю, тебе надо заниматься учебой