Огонь в его крови

Диксон Руби

Я продолжаю говорить негромко с успокаивающей интонацией, подчеркнуто повторяя наши имена, стараясь остепенить его. Сработает ли это, я не имею ни малейшего понятия, тем не менее, его глаза медленно становятся полностью золотыми, и на этот раз, когда он толкает мордой мою ладонь в поисках моего прикосновения, его движения спокойны.

Внутреннее ужасное напряжение отпускает меня. Я поглаживаю его чешуйчатый нос, продолжая бормотать ласковые слова утешения. Он не тянется ко мне, чтобы снова схватить меня своими когтями. Неплохо. Это уже прогресс. Его хвост замедляет стегания, и когда, наклонившись

вниз, он начинает тереться носом о мою шею, я понимаю, что он уже очухался и пришел в себя.

— Вот так, — говорю я ему, будучи довольной его ответной реакцией и тому, что я сумела помочь. Я чувствую себя так, будто ситуацию ради разнообразия контролирую я, и это не наихудшее в жизни ощущение.

Гигантская морда дракона опять трется о меня, после чего он делает глубокий вдох. Его громадный, змеиный язык выскальзывает наружу и облизывает мою руку, и это чертовски больно. Ну конечно. Меня же подстрелили. Вздрогнув, я отталкиваю его и разглядываю свою рану. Это всего лишь царапина, но ее нужно прочистить. А не…, ну, зализывать языком дракона. Одному Богу известно, что с раной сотворит инфекция.

— Нужна вода, — говорю я ему. Возможно, в этом здании найдется немного воды, если он почувствует себя спокойными настолько, чтобы дать меня это выяснить.

Он еще раз облизывает мою руку, но на этот раз, проявляя осторожность, избегая мою рану. Меня пробирает дрожь от этой чистейшей нежности, потому что мне не должно это нравиться. Правда, не должно. И тут он снова шумно выдувает воздух мне в волосы и издает гортанный рык, который понижается до низкого напева. О да, я знаю, к чему он клонит. Он готов возбудиться, и тогда мне придется стараться его угомонить по совершенно иным причинам. Обеими руками я хватаю его за нос и вынуждаю его посмотреть на меня.

— Ты можешь измениться в человеческую форму?

Он пристально смотрит на меня, глаза у него янтарно-золотые, а в горле по-прежнему продолжается напевание.

Ну, по крайней мере, он счастлив.

— Хотелось бы мне, чтобы ты говорил на английском языке, — говорю я ему, пытаясь придумать, как изобразить жесты, из которых он смог бы понять, что нам нужно поговорить. Я прикладываю руку к губам и показываю жестом «говорить», затем пальцами изображаю «двухногого человека», а потом, как тот «ходит». — Две ноги? Хорошо?

Кэйл трется носом о мои руки, и его низкое гортанное урчание с каждым мгновением становится все более ласковым.

— Боженьки. Ну, хорошо, в общем, если ты найдешь мне немного воды и дашь мне отмыться, клянусь, я позволю тебе целовать себя столько, сколько захочешь.

Он наклоняет свою огромную голову, затем выгибает спину, мгновение, и он неожиданно опять появляется в человеческой форме. Сидящий на полу на корточках златокожий мужчина встает на ноги, выпрямляя все свое гибкое и великолепное тело.

Сузив глаза, я пристально смотрю на него.

— Великан, а ты точно уверен, что не говоришь по-английски?

Его янтарные глаза смотрят на меня, и его взгляд излучает тепло и явно не легкую влюбленность.

— Клау-да, — бормочет он хриплым голосом, протягивая руку, чтобы прикоснуться ко мне.

И меня пробирают мурашки от подобной возможности.

— Прежде всего, вода, — заявляю я ему. — Я стану гораздо сговорчивей,

когда буду чистой.

Глава 10

КЛАУДИЯ

Попытка убедить чересчур перестраховывающегося мужчину-дракона, что я не собираюсь снова сбегать, — это отнюдь не самая легкая задача. Опять же, в общении с Кэйлом ничего легкого не бывает. Всякий раз, когда я отступаю на пару шагов, он преследует меня, словно не верит, что я не попытаюсь снова удрать. Не могу осуждать парня — потому что я и правда сбегала — но так раздражает, когда надо мной постоянно маячит огромная голова. Он не понимает, что я застряла с ним, нравится мне это или нет.

Не могу выбросить из головы солдат Форт-Далласа. Они в меня стреляли, когда Кэйл не отпустил меня. У них было указание мэра убить меня, если не смогут вернуть обратно? Или они действовали на собственное усмотрение? Понятия не имею, и до тех пор, пока не узнаю ответ на этот вопрос, возвращаться домой небезопасно.

Кэйл — теперь единственная возможность на защиту, которая у меня есть, даже если это означает, что у меня не будет много времени побыть одной. Или, например, штанов. Меня вполне устраивает и это.

Я занята тем, что изучаю это новое здание, или, по крайней мере, пол, по которому мы идем. Абсолютно уверена, что Кэйл больше меня даже близко к лестничной клетке не подпустит. Ничего страшного. Я, вроде как, сама спалила эту привилегию. Судя по виду, это офисное здание, и странным образом оно в сравнительно нормальном состоянии, так что охотник за мусором внутри меня надеется найти для себя что-то полезное, пусть даже и не штаны.

Мне очень-очень не хотелось бы и дальше обходиться без одежды. Или обуви. Обувь была бы кстати. С грустью вспоминаю длинное, разорванное платье, которое осталось в последнем здании. Я могла бы повязать его на подобии саронга (прим: Саронг (или сарунг, от индон. sarung) — традиционная мужская и женская одежда ряда народов Юго-Восточной Азии и Океании. Представляет собой полосу цветной хлопчатобумажной ткани, которая оборачивается вокруг пояса (или середины груди — у женщин) и прикрывает нижнюю часть тела до щиколоток, наподобие длинной юбки). Ну конечно. Мне придется использовать то, что достану, а сейчас в моем распоряжении огромное пустое здание. Так что я пробираюсь через нагромождения хлама, открывая дверь, с большим интересом озираюсь по сторонам. Однако Кэйл не позволяет мне никуда заходить. Каждую дверь, которую я открываю, проверяет его большая голова, загораживая солнечный свет. Это несколько раздражающе, но я мирюсь с этим, поскольку в обозримом будущем уходить он не собирается.

А на самом деле я не так уж и уверена, что мне хочется, чтобы он куда-то уходил. Раз у тех людей оружие, пожалуй, положусь на драконов. Или, по крайней мере, этого дракона.

В конечном итоге нахожу ванную. Удача! Внешне она выглядит почти неповрежденной — никаких проломов в стенах, никаких разбитых полов. Одна из кабинок снесена, и в потолке большая дыра, а так все нормально. Я поворачиваюсь к Кэйлу.

— Мне нужно побыть здесь немножко одной, ладно?

Он трется носом о мои волосы.