Огонь

Лайт Дейтон

– А ты как узнала? – спросил юноша, спасая друга от праведного гнева девушки.

– Ликка вчера слышала, как вы договаривались. Случайно.

Тут уж не выдержал всегда спокойный Ремра:

– Ох, уж эта Ликка! Всегда все знает раньше всех. И что самое удивительное – всегда случайно! Прямо деваться от ее случайностей некуда…

– Кира, пойми, пустыня – не место для прогулок. Я там живу, знаю все опасности… все про нее знаю. А ты в песках – новичок. Мне придется постоянно следить за тобой, как бы чего не случилось. И защитить мы с Ремрой, если что, тебя не сможем – руки будут заняты. Просто не успеем. Ты этого хочешь?

Кира

надулась, спросила сердито:

– И от кого же ты собрался меня защищать?

– От скорпиона, например, от жука-верблюда, от богомола, да всех не перечислишь! Знаешь, сколько в песках разных хищных тварей водится?

Судя по глазам девушки, она почти мечтала, чтобы какое-нибудь из перечисленных чудовищ напало бы на нее. Вот это было бы приключение! Но вслух она сказала о другом:

– И часто на тебя нападали скорпионы, когда ты шел к нам?

– Никогда, – честно признался Редар, – но это не значит, что дорога безопасна.

Уговаривали долго, вдвоем, но Кира стояла на своем, как скала. Под конец, после «страшной» угрозы: «Никогда больше не буду ни с кем из вас разговаривать», – пришлось парням, скрепя сердце, согласиться.

– Хорошо. Твоя взяла. Но только один раз!

– Ой, Редик, спасибо! Ты настоящий друг! Кире смерть как не терпелось идти немедленно.

– Ну, пойдемте же скорее! Чего ты копаешься?

* * *

Пришлось попетлять по каменным лабиринтам пещер. Выйти надо было незаметно, не через главный вход Привратной пещеры, чтобы не приметил стоявший там на страже охранник. Оказалось, что входов в пещерный город существует великое множество. Может быть, и не самые удобные – в этот, например, пришлось влезать, согнувшись в три погибели, – зато давно забытые старшими. А вездесущая молодежь знала их все до единого, использовала для игр, а те, кто постарше, – для тайных встреч. Надоедает же, что ты постоянно на глазах у других.

Рассказывая об этом, Кира заметила, как покраснел Ремра, и прыснула. Что-то там такое Ликка рассказывала. Сейчас уж и не упомнить…

А Редар думал о другом. Ну, хорошо, охранник их не заметит. Но Салестер-то наверняка уже занял свой пост. С глазами у мастера секретов все было в порядке. Пустынник спросил об этом Киру.

– А-а, – отмахнулась рукой девушка, – ерунда. Он никогда ничего не расскажет. Тем более бабушке.

– Почему?

Редар давно уже приметил, что между Правительницей и мастером секретов существует какая-то взаимная неприязнь, хотя и ценила его Айрис очень высоко. Но людей ему выделяла неохотно, за что Салестер постоянно ругался с ней, часто до хрипоты. Кира говорила об этом со смешком, но охотнику показалось, что и она относится к мастеру секретов с неодобрением.

– Бабушка считает, что от его сидений в горах нет никакой пользы, только парней зря жарит на солнцепеке. Он раньше ей про все докладывал – кто из пустыни идет, какие тени подозрительные на горизонте появились…

Редар будто оглох. Он вспомнил тот день. Ведь тогда Ремра сказал ему, что дозорными замечена темная полоса, которая двигается. Мертвые пески! Как он тогда не понял?! Ведь это были смертоносцы!

… достал ее своими посыльными. Да ты не слушаешь! – воскликнула Кира.

– А? Что? Извини, Кир, я отвлекся. Вспомнилось кое-что. Что там дальше?

– Спросил – так слушай! Бабушка вызвала Салестера к себе и сказала, чтобы он

больше по пустякам ее не беспокоил. Ну, они и поругались. Он таким, знаешь, каменным голосом попросил бабушку объяснить, что она считает не пустяками. Она объяснила, и вышло, будто все, о чем Салестер докладывал ей раньше – сплошные пустяки, недостойные ее внимания. Так что он теперь бабушке точно ничего не скажет. Даже если весь город отправится в пустыню на прогулку!

Они миновали отроги, и раскинулись перед ними бескрайние пески. Буровато-желтое море от края до края, сухие когтистые остовы деревьев, похожие на удивительных чудовищ, замерших в немыслимом прыжке. Кира замерла от восторга, не обращая внимания на жар, струившийся вокруг, – солнце уже начало припекать, песок жадно вбирал тепло. Вот она, та таинственная и манящая пустыня, о которой так много говорят, дом Редара.

Парни поудобнее перехватили копья, охотник вытянул из-за пояса и обвязал вокруг левого запястья пращу. Кира с интересом наблюдала за их приготовлениями. Ей пески казались пустыми и неопасными. Пустыня – значит пустая, безжизненная. Нет в ней никого…

– Ты все боишься, что на нас нападут?

Редар закончил возиться с узлом, поднял голову и неожиданно серьезно ответил:

– Это пустыня, Кира. И с ней не шутят.

– Но разве…

– А еще, – перебил он девушку, – пустыня не любит беспечных. Она их наказывает. – Ой-ой-ой, – язвительно покачала головой Кира, не терпевшая, чтобы последнее слово оставалось не за ней. Хотя от слов Редара, несмотря на жару, по ее спине побежали мурашки.

До Близнецов добрались без приключений. Кира, глазевшая по сторонам, то и дело замечала нечто, несомненно достойное ее внимания: норку песчаной крысы – заброшенную, правда, высохшее дерево с лохматой бахромой коры, ободранной кем-то из пустынной живности, дюну непривычной формы. В норку, конечно, требовалось заглянуть, дерево – осмотреть поближе, на гребень дюны – взобраться и осмотреться. Юноше приходилось многое объяснять, показывать, и – странное дело! – он чувствовал себя едва ли не втрое старше Киры. Да и Ремры тоже. Дальше Близнецов тот не ходил никогда, поэтому, когда свернули с тропы в сторону бывшей редаровой норы, пещерник тоже принялся с любопытством озираться.

Иногда Кира убегала далеко вперед или в сторону, а Ремра вдруг останавливался и принимался вглядываться в горизонт или разглядывать что-то под ногами. Редар говорил Кире, что силы надо беречь, что в песках попадаются воронки, что за каждой дюной может прятаться хищник, – не помогало. Провалившись в бархан по пояс и с трудом выбравшись, – не без редаровой помощи – Кира стала жаловаться, что у нее в сандалиях песок. А Ремра в этот момент растянулся на песке, положил руки под голову, потянулся и сказал:

– Хорошо!

Пустынник выругался про себя. Беспечность друзей поражала. Редару приходилось то и дело одергивать их – смотрите в оба! кругом опасность! Нет, не слышали. То есть, слышали, конечно, кивали даже: поняли, мол, смотрим… только пользы от этого немного. В который уже раз охотник пожалел, что поддался на кирины уговоры и угрозы. Ну, осталась бы в пещерах, ну, подулась бы немного. Ничего бы не случилось. А теперь трясись и жди с замирающим сердцем – как вынырнет из-за гребня какое-нибудь чудовище. Ремра тоже теперь не боец, ничего не сообразит до тех пор, пока Редар не раскрутит пращу или не ударит копьем. А там уже поздно будет.