Огонек в ночи
Шрифт:
Сказав, Сильвер внимательно наблюдал за реакцией Зори. Брови у той опять поползли вверх.
– С чего это? Откуда такие странные мысли?
– До тебя не доходили слухи? – вопросом на вопрос ответил тот. – Работники в твоем доме утверждают, что видят по ночам темноту, которая прорывается сквозь магию твоего мужа. Раньше такого не случалось. Болтают, что Блум болен.
Сильвер ожидал чего угодно. Недоверия, озадаченности, испуга, сомнений, в конце концов. Но Зори расправила плечи и твердо заявила:
– Вздор, с моим мужем все в порядке.
Уверенность в ее голосе удивляла.
– Откуда ты
– Или человек, который регулярно проверяет здоровье всех членов семьи, – она прижала Хоуп к себе и ласково погладила по голове. – Мы чтим древние традиции, Сильвер, но живем не в каменном веке. Неужели ты думаешь, что внезапная смерть Катрин ничему меня не научила? – она вперилась в него вопросительным взглядом. – Я не хочу, чтобы моей внучке, когда бы она ни родилась, пришлось проходить через весь этот кошмар с внезапной свадьбой, только потому что я или Блум ушли из жизни слишком рано. Если Эдмунд и Катрин верили в целебную силу Моту, то я верю в современную медицину и точно знаю, с Блумом все в порядке.
– Но темнота… – начал было Сильвер.
– Ищи причины в другом месте. Наша семья тут ни при чем, – упрямо отрезала Зори.
Теперь разговор был точно окончен. Сильвер понял это по яростному взгляду стоявшей напротив женщины и тому, как горделиво она вскинула подбородок.
– Я понял, – кивнул парень, – извини за беспокойство. Обещаю, больше этого никогда не повторится.
Зори посмотрела в него, будто хищник, заметивший добычу.
– Никогда?
Так вот что ее волновало. Будущее.
– Клянусь светлой памятью Катрин.
Он взглянул на притихшую Хоуп, внимательно наблюдавшую за их перепалкой, а потом снова на ее мать. Целую вечность Зори молчала. Наконец, ее плечи расслабились.
– Можешь остаться на празднике. Но держись подальше от меня и моей семьи.
Ощутив волну облегчения, теперь исходившую от хранительницы зари, Сильвер покорно кивнул и уже собрался уходить, как вдруг увидел, что сквозь толпу к ним бежит еще один ребенок. Мальчишка был светлокожим, одного роста с Хоуп, с такими же блондинистыми, будто выгоревшими на солнце кудряшками, и огромными вишнево-карими глазами.
– Мама! – радостно взвизгнул он, поравнявшись с ними и не заметив Сильвера.
Близнецы, осенило того! Заметив изумление в глазах гостя, Зори примирительно проговорила:
– Ник, поздоровайся. Это Сильвер. Сильвер, это Ник.
Мальчик уставился на Сильвера настороженно. Дети не умеют скрывать эмоции, поэтому брат Сильвены сразу понял: Нику он не понравился. Мальчик ничего не сказал, только взял Хоуп за руку и настойчиво потянул за собой. Вслед за детьми, не попрощавшись, ушла и Зори.
– Береги сестру, – прошептал Сильвер удаляющемуся Нику.
Одним махом лунный близнец допил коктейль в своем кокосе и почти бегом направился в сторону столов с выпивкой. Залпом осушив еще три коктейля, он, наконец, выдохнул.
Их двое! Детей Зори – двое, и они близнецы, как Сильвена и Сильвер. Эта мысль перестала биться в голове угодившей в силки птицей только после еще пары кокосов. В тот же миг по телу растеклось приятное тепло, а разум окутала пелена легкого, как пух, тумана. Взяв в руку новую порцию хмельного напитка, парень задрал голову к ночному
– Твое здоровье, – заплетающимся языком проговорил он, глядя на яркое око луны.
Едва смочив губы, Сильвер поморщился. Пляж под ногами неожиданно качнулся, картинка в глазах начала двоиться, но, к вящему сожалению, больше жидкости организм вместить не мог. Напротив, захотелось освободиться, ради чего парень нетвердой походкой направился сначала в ближайшие кусты, потом к океану, умыться. Разогретая за день до состояния кипяченого молока вода не освежила, а еще больше запутала. Теперь казалось, что качается не только земля, но и волны, шутливо накатывающие на песок и зовущие с собой во мрак.
– Э, нет, не сегодня! – пригрозил им парень, поспешив обратно к людям.
Пришел он как раз вовремя. На пляже уже собралась группа местных музыкантов. У одних в руках были тугие барабаны, обтянутые кожей, у других – длинные полые трубочки из дерева. Рассевшись прямо на песке, барабанщики начали выбивать ритмичный мотив, а палочники вторили им в своем темпе. Прикрыв на секунду глаза, Сильвер уловил резковатую, но стройную мелодию, которую дополняли громкие голоса самих музыкантов. Они не пели, скорее, выкрикивали отдельные слова, создавая ощущение подлинно первобытного торжества. Под эти звуки островитяне образовали большой круг и уставились в его центр. Решив тоже взглянуть, лунный близнец протиснулся мимо полуобнаженных тел и устроился в первом ряду. Когда глаза снова привыкли к бликам костров, парень увидел ту, на кого все смотрели.
Хоа успела занять место посередине круга и сесть на колени. В этой позе она приникла грудью к ногам и крепко обхватила их руками. Вместо венка ее голову теперь украшала цветочная корона в форме полусолнца из оранжевых бутонов огненной стрерлиции. Для прочности их переплели с тонкими древесными веточками. А вот красные орхидеи и желтую алламанду с ее головы в виде браслетов закрепили на тонких запястьях и лодыжках. Дождавшись условного сигнала, который Поно подал зычным выкриком, Хоа начала подниматься в танце. Подобно райской птице, изящно расправила руки-крылья, высоко вскинула голову, прогнулась в спине и, мягко покачивая бедрами, встала на ноги.
На секунду замерев вместе с музыкой, Хоа позволила присутствующим насладиться моментом, знаменующим, как понял Сильвер, истинное начало праздника урожая, а потом с бешеной скоростью закружилась вокруг своей оси. Подгоняемая звуками барабанов и полых деревянных трубочек, девушка принялась рисовать на песке затейливые узоры, совершая выпады и танцевальные шаги то левой, то правой ногой. Руки ее изгибались над головой, порхали и кружили, еще больше напоминая птичьи крылья. А бедра интенсивно двигались, с каждым разом взлетая выше. В какой-то момент перед ошалевшим взором Сильвера плясала уже не островитянка, а яркий огненно-цветочный всполох с летающей в разные стороны юбочкой из пальмовых листьев. Толпа вокруг ободряюще галдела, а лунный близнец не мог оторваться от Хоа. Казалось, за несколько минут, что длился танец в честь земляного бога, из обычной женщины она и сама переродилась в живую богиню. Когда девушка, наконец, замерла в последнем танцевальном па, зрители взорвались аплодисментами и одобрительными криками. Поддавшись всеобщему порыву, Сильвер тоже захлопал.