Огонек в ночи
Шрифт:
И все же, когда Зори приехала на Моту, тот выглядел как самый обычный тропический остров. Ну, если не брать в расчет традиционный кошмар, который обрушивался на каждую новую невесту. При одном воспоминании Сильвера передернуло. Не верилось, что он участвовал в этом так долго. Еще меньше верилось в то, что он осмелился выйти из жестокой игры Сильвены. А от мысли, что будет, когда придет время очередной смены хранителей, становилось тошно. Спокойно, одернул себя Сильвер, решение найдется. Да и переживать стоило не о будущих, а о нынешних хранителях.
Когда Блум и Зори встретились, Моту начал преображаться. В образе ночного светила Сильвер
Дверь отворилась с тихим скрипом. Убедившись, что Хоа даже не пошевелилась, парень прикрыл створку и окинул окрестности внимательным взглядом. Ночную тишину, как всегда, разрывала оглушительная трель цикад. Где-то за пределами их внутреннего дворика, в лесу, гулко ухала сова. Туда-сюда сновали ошалевшие от сияния острова мотыльки. Все вроде было как обычно. Сильвер спустился со ступенек, тоже густо облепленных магией Блума, и босой прошел вперед по каменистой дорожке. Мимо ароматного ванильного куста. Мимо пожелтевшей высокой травы, пробравшейся сквозь куцый деревянный заборчик. Наконец, мимо садовых колокольчиков, которые Хоа недавно притащила с работы и любовно высадила на клумбе, как будто диких цветов на Моту ей было мало.
Ступни Сильвера утопали в сияющем сумраке, а глаза сосредоточенно вглядывались в ночь, ища загадочные темные участки. Ничего. Проторчав на улице добрый час и осмотрев каждый клочок прилегавшей к дому территории, парень разочарованно повернул обратно. Ни намека на то, о чем говорила Хоа. Напротив, местами магия Блума была такой яркой, что смотреть становилось больно. Сильвер нахмурился. Кажется, маленькая островитянка обвела его вокруг пальца. Рассказала страшную сказку, повисла на плече, расплакалась, а он поверил. Как человеческий мальчишка, перепуганный женскими слезами, сдуру согласился пойти на праздник урожая.
Губы лунного близнеца сжались в тонкую, упрямую линию. Раньше обман, да еще такой мелочный – ради какого-то дурацкого праздника! – не числился среди средств, которыми пользовалась Хоа. Может, все-таки не врет? Парень еще раз огляделся по сторонам, но никакой темноты не увидел. Ладно, решил, наконец, Сильвер. Он пойдет на праздник и поговорит с Блумом. Слово нужно держать, даже если не хочется. Как ни странно, этому его научила Сильвена, так и не дерзнувшая открыто нарушить клятву, принесенную Гольдену. Однако сестра научила его еще кое-чему. Если игра тебе не нравится, а выйти из нее ты не можешь, играй по своим правилам.
Утром Сильвер проснулся от тихой песни. Хоа еле слышно передвигалась по хижине и что-то мурлыкала себе под нос. От вчерашнего расстройства не осталось и следа. Какое-то время парень наблюдал, как она застегивает рабочее платье, неловко заведя руки за спину. Как протирает от песка туфли из мягкой кожи. Как складывает белый передник в холщовую сумку на длинных лямках и долго расчесывает черные волосы, чтобы по обыкновению стянуть их в высокий хвост. Лицо девушки дышало покоем и умиротворенностью. Сильвер снова задумался, сказала она правду или обманула? Наконец, Хоа заметила, что он проснулся.
– Я разбудила тебя, господин? – виновато спросила та.
– Нет, я давно не сплю, – ответил он, с наслаждением вытягиваясь на кровати. – Ты уже завтракала?
– Не успею. Надо выходить, чтоб не опоздать на работу.
– Вздор! Ты ешь мало, как птичка, и быстро, как ветерок. Я накрою на стол.
Он легко соскочил с кровати и с преувеличенным энтузиазмом устремился в кухню. От удивления Хоа застыла. Не привыкла к тому, что Сильвер хлопочет у плиты, но спорить не стала. Напротив, через пять минут, усаживаясь на стул, не скрывала удовольствия.
– Приятного аппетита! – парень обвел стол приглашающим жестом и ослепительно улыбнулся.
Смутившись под его взглядом, Хоа робко кивнула и откусила крошечный кусочек сыра.
– Ты сегодня в хорошем настроении, господин.
– Еще бы! Иду на праздник с самой красивой девушкой острова.
Сильвер задорно подмигнул, а Хоа обрадовалась пуще прежнего.
– Счастлива, что ты согласился, господин, – нежно прощебетала она и тут же спохватилась, – взглянуть на мистера Найтли.
– Ну, кто-то же должен, раз твои свечки не помогают, – он шутливо подмигнул. – Я ведь правильно понял, что вчера ты их жгла, чтобы разогнать ту самую темноту?
Последнее слово он намеренно выделил, на что Хоа потупилась и кивнула. В ответ Сильвер окинул ее долгим изучающим взглядом.
– А расскажи мне эту вашу легенду о местном конце света, – наконец, попросил он, изо всех сил маскируя нотки снисходительности в голосе под заботу.
Хоа, похоже, ничего не заметила и набрала в грудь побольше воздуха.
– Моту, как тебе известно, создали первые боги, Гольден и Сильвена, – охотно начала она. – Они взяли ветку белой акации с одного из соседних островов и опустили в океан. В тот же миг та дала такие мощные корни, что они проросли до самого дна, а через некоторое время вокруг возникла новая земля, наш Моту.
Глаза Хоа с упоением засияли.
– Священная акция пышно цвела, а ее покой охранял спящий вулкан, на котором она выросла, да вечнозеленые джунгли. Их облюбовал Пепа, бог леса, даровавший первым жителям острова лесные богатства Моту. Спелые фрукты, чтобы есть, и крепкую древесину, чтобы строить жилища. Так было долгие годы, пока однажды Вайранги, юноша из островитян, не решил впечатлить свою возлюбленную Атауа.
Хоа укоризненно покачала головой.
– Вайранги захотел сорвать цветок акации со священного дерева и принести в дар любимой. Под покровом ночи он пришел к сердцу острова, взобрался на вулкан и сорвал цветок. В тот же миг окрестности погрузились в густой мрак и наполнились душераздирающим воплем из темной пещеры, что находилась у подножия вулкана. Перепуганный Вайранги бросил цветок и, забыв, зачем пришел, принялся удирать через джунгли обратно к людям, но, заплутав в темноте, так и не добежал.