Огоньки без огранки
Шрифт:
– Решил не откладывать обсуждение на совещание в министерстве. Дело не терпит отлагательств! – сразу строго спросил по существу и без подготовки. – Какие подвижки по армянскому инциденту?
Щелоков обвел глазами потупившихся подчиненных.
Высокие милицейские чины стояли, как в рот воды набравши, и не придумали ничего другого, как одновременно повернуться с немым вопросом в глазах в сторону министра МВД Армении.
Высокий и худощавый седой человек в форме генерал-лейтенанта милиции сообразил, что уйти от прямого ответа не удастся и начал лепетать:
– Товарищ генерал армии, делаем все возможное! Больно уж дело заковыристое, но сотрудники работают..!
Щелоков возмутился:
– Товарищ Паталов, вы отдаете себе отчет насколько это важное дело? Из банка вашей республики похищено полтора миллиона рублей! Это удар по нашей денежной системе! А вы мне про какие-то заковыристости говорите…
Он не дал ничего сказать армянскому министру в свое оправдание. Продолжил, подняв вверх указательный палец, символизирующий упоминание о небожителях:
– Евгений Гургенович, дело на контроле Политбюро! Леонид Ильич лично интересуется чуть ли не каждый день. С момента кражи прошло уже больше трех месяцев, а преступники так и не выявлены. Украденные деньги не возвращены! Вы представляете в каком свете выглядит советская милиция? И это в год ее шестидесятилетия!
Генерал Паталов больше всего сейчас хотел провалиться сквозь мраморный пол, местами застеленный огромными красными шерстяными коврами. Не было у него вразумительных ответов грозному министру. И хотел бы сказать что-то по существу, но начал лить воду о подробностях дела, которые и так были хорошо известны всем присутствующим:
– Николай Анисимович, я хорошо понимаю ответственность момента. Группы оперативников и следователей работают в Ереване. Это же не шутка – похитить из хранилища госбанка Армянской ССР тридцать килограмм купюр. Мы уверены, что без наводчика не обошлось. Просеиваем сейчас весь персонал банка. Да и сумму такую преступникам сбыть не просто. Причем серия банкнот в основном одна. Мы проверяем магазины, рынки, сберкассы. Никуда не денутся, рано или поздно накроем!
Щелоков закипел. Лицо его покраснело от возмущения. Он стал громко выговаривать, не обращая никакого внимания на многочисленных гостей, приглашенных на банкет, вмиг расплескавших шампанское из бокалов и отпрянувших от этого круга генералов, как от вспыхнувшего костра:
– Раньше или позже ваши погоны слетят, Евгений Гургенович! И сдается мне, что будет это скорее раньше, чем позже. Леонид Ильич дал нам три месяца сроку, чтобы найти деньги и схватить злоумышленников. А через месяц будет заседание Политбюро, где мне зададут по этому делу вопросы. Непременно зададут! Что, по-вашему, я должен там отвечать?! Вы хоть представляете себе, товарищ генерал-лейтенант, какие там могут быть сделаны оргвыводы?!
– Так точно, товарищ генерал армии! Представляю!
Паталов стоял ни жив, ни мертв. В его мыслях уже мерещились сорванные с кителя генеральские погоны и должность начальника отдела милиции в каком-нибудь заштатном, армянском Мухосранске.
Министр продолжил:
– Гляди-ка, представляет он! Не фунт изюма сперли! Коллеги из соседнего ведомства спят и видят это дело к своим рукам прибрать. Андропов не устает повторять на Политбюро, что все это пахнет попыткой подрыва банковской системы СССР! А отсюда следуют далеко идущие выводы!
Щелоков несколько смягчился. Все знали, что он был человеком эмоциональным и быстро закипающим. Но и остывал он так же быстро, пытаясь найти в итоге оптимальные решения:
– Какая вам нужна помощь, Евгений Гургенович? Сколько групп работают по этому делу?
Паталов, скукожившийся до этого под гнетом гневных слов министра, распрямился и начал четко докладывать:
– Задействованы две группы из республиканских МВД и Прокуратуры. Месяц назад к работе подключились важняки из Генпрокуратуры СССР. Людей хватает, люди работают. Уверен, что скоро будут результаты!
Щелоков кивнул. Повернулся к союзному Генеральному прокурору, у которого на синем кителе ярко сверкала звезда Героя Социалистического труда, и строго спросил:
– Роман Андреевич, у вас есть что-нибудь сказать по делу?
Генеральный прокурор СССР Руденко ответил уклончиво:
– Мало времени прошло, Николай Анисимович! Мои следователи копают в Армении, но вы же знаете, с какими трудностями это связано?! Если учитывать, так сказать, специфику республики!..
Щелоков нетерпеливо махнул рукой и перебил говорящего:
– Что вы мне о специфике какой-то талдычите?! Страна у нас одна и законы везде в ней одинаковые. Меня удивляет, что вам, Роман Андреевич, надо эти прописные истины повторять!
После этих избитых фраз, сказанных громким тоном, министр осекся, вспомнив что-то, и добавил:
– Хотя и правда в ваших словах есть…
Он вздохнул и, посмотрев на Паталова, как-то тихо, по-человечески произнес с явным укором:
– Эх, и дает нам прикурить ваша, Евгений Гургенович, Армения! То взрыв в московском метро, совершенный армянами-террористами, то, теперь вот, ограбление банковского хранилища. Порядка в республике нет, товарищ генерал-лейтенант! Нет порядка! А у нас еще и Олимпиада пройдет через три года. Партия и правительство поручило нам за этот срок очистить страну от преступников и антисоциальных элементов всех мастей. А тут такое!
Ведомственный министр с трудом нашел глазами начальника Московского уголовного розыска, молча стоявшего до этого за спинами первого круга приближенных. Махнул ему рукой подзывающим жестом.
Совсем не старый, но уже седой, поджарый мужчина с высоким, открытым лбом в форме генерал-майора милиции протиснулся через высокопоставленные тела. Встал по стойке смирно перед Щелоковым.
Тот смерил его оценивающим взглядом и спросил спокойным голосом:
– Олег Александрович, у вас в МУРе наверняка есть спецы по расследованию хищений в банках?