Огоньки без огранки
Шрифт:
Артур заверял, что пропажи денег хватятся не сразу, и у них с братом будет уйма времени, чтобы скрыться. А потом уже, обменяв рубли на что-то более существенное, попытаться с семьей уйти морем из Грузии в Турцию.
Или же, на худой конец, раствориться на огромной территории Советского союза. Ведь и тут можно неплохо жить с такими огромными деньжищами!
Да, Артур умел убеждать, а Роберт умел верить.
Глава 5 – декабрь 1978 года – «Артист»
Квартирный вор-рецидивист, Николай
Николай специализировался по кражам из квартир зажиточных столичных граждан. Причем в их семьях непременно должны быть и дети.
Он не вскрывал двери фомками, не проникал в закрома через форточки, не вламывался в жилища среди ночи с пистолетом и маской на лице. Его амплуа состояло совсем в другом и требовало недюжинных артистических способностей.
Криворуков в течение года собирал информацию о своих жертвах. Узнавал об их солидном благосостоянии и обязательном наличии маленьких детей в семье. А затем, в канун Нового года, он, в костюме Деда Мороза, приходил в московские квартиры с мешком подарков.
Удивленные хозяева говорили нежданному гостю, что не заказывали подобного мероприятия, но Дед Мороз по-доброму отвечал им через густую накладную бороду:
– Не беспокойтесь! Это профсоюз решил сделать вам сюрприз и все оплатил для своих заслуженных работников, у которых есть дети в семье.
После этих слов возражений никогда не возникало, и радостные родители беспечно приглашали в дом Деда Мороза под столь же радостные возгласы ребятни.
Куклы, машинки, конструкторы и прочие детские новогодние радости дарились Дедом Морозом малышам взамен на просьбу прочитать стишок или спеть песенку.
Детки, по обычаю, водружались родителями на табуретку и звонкими голосами картавили:
– Налядили мамы нас - мы тепель класивые,
Дед Молоз плинес подалки - мы тепель – счастливые!
И правда, добрый Дедушка Мороз долго хлопал им своими рукавицами, обшитыми бисером, и вытаскивал из красного мешка вожделенный подарок, отвечая при этом наигранным басом:
– Я веселый Дед Мороз,
И подарки вам привез.
Я привез вам море смеха,
Море счастья и успеха!
Дети всегда были счастливы и радостно хватали подарки. А вот у родителей, по прошествии некоторого времени, наступало совсем несчастливое прозрение.
Дело в том, что «веселый Дед Мороз» в процессе своего спектакля умело делал намеки на то, что совсем не против остограмиться вместе с этой добродушной семьей. Конечно же, хозяева непрозрачный намек понимали и приглашали гостя к столу. А тот наотрез отказывался выпить рюмку в одиночку и просил обоих родителей пригубить вместе с ним. А как же иначе? Новый год на носу! Грех не выпить за счастье, за удачу, за здоровье наконец. Откуда же им, бедолагам, было знать, что веселый Дедушка незаметно добавлял в их рюмки несколько капель клофелина.
После того, как родители засыпали, приходило время для игры в прятки с детишками. Дед Мороз говорил ребенку, занятому подаренной игрушкой:
– Прячься, я считаю до ста!
Малыш прятался куда-нибудь в шкаф, а вор споро обыскивал квартиру, забирал ценности и исчезал без следа.
Предновогодняя неделя кормила Николая Криворукова весь год. За эту неделю он умудрялся обнести с пяток квартир, и украденного вполне хватало, чтобы безбедно жить остальные одиннадцать месяцев года.
Николай, готовившийся к своим декабрьским квартирным кражам, был в какой-то степени схож с артистами-неудачниками, тянущими плохо оплачиваемую службу в каких-нибудь второразрядных ТЮЗах. Николай, как и они, с нетерпением ждал своих «новогодних елочек», чтобы подзаработать на халтуре. Только вот гонорар за свои спектакли у Криворукова был куда больше, чем у других артистов-елочников, носящихся по новогодней, нарядной Москве в одиночку или со Снегурочками, от которых за версту несло шампанским.
То ли за свое специфическое, воровское амплуа, то ли за два курса Щукинского училища, откуда его в молодости выперли за неуспеваемость, но в уголовной столичной среде за Николаем прочно закрепилась кличка Артист.
В МУРе он также был хорошо знаком под этим уголовным псевдонимом. Почерк Артиста был известен и сотрудникам Нестеровского отдела. А сам майор Нестеров когда-то лично приземлял рецидивиста Криворукова на один из двух сроков, честно отбытых тем от звонка до звонка.
Артист не любил менять своих привычек. Обносил исключительно столичные квартиры. Он, будучи москвичом, не рвался на гастроли в другие города Советского союза, считая, что дома и родные стены помогают. Как показала жизнь, не помогают! Точнее сказать, не всегда и не в полной мере.
Артист, хоть и тщательно готовился к своим «спектаклям», но оба раза осекался благодаря своей обстоятельности и нежеланию менять правила.
Он, выходя из очередной ограбленной квартиры с мешком, где вместо подарков лежали украденные ценности, шел на автобусную остановку, не снимая костюма Деда Мороза. А на пути туда, его случайно встречали милицейские патрули, у которых уже было указание останавливать и проверять всех ряженых новогодних персонажей. Понятное дело, милиционеры, заглянув в мешок, заламывали руки Артисту и волокли его в ближайшее отделение. А там уж и долгая дорога на лесоповал, поскольку с доказухой у следаков было все в порядке.
За несколько лет последнего срока у Артиста было предостаточно времени понять, что надо что-то менять в процессе своего ремесла. Не глобально, не трогая общей подготовки и режиссуры, а совсем немного. Он пришел к мысли, что изменит только способ отхода, чтобы никакой неожиданно встретившийся патруль не смог доказать его причастности к краже. Артист ведь не оставлял своих отпечатков пальцев в квартирах. Да и потерпевшие не могли четко опознать его в Дед Морозовском парике, с седой бородой и усами.
Артист вышел на свободу только в середине декабря и времени на подготовку к очередным «елочкам» было в обрез.
Сейчас он, проколесив из зоны пол страны, вышел из поезда на открытый перрон Казанского вокзала. С морозного безветренного неба плавно падали крупные хлопья-снежинки, покрывающие белым ковром все окружающее. Артист, поежившись от холода и подняв воротник своего видавшего виды демисезонного пальтишка, продекламировал сам себе пошлый тюремный стишок:
– Идет зима в нарядном платье,