Огос. Ночи бордовых лун. Часть первая
Шрифт:
Оба, и учитель, и ученик, надсадно дышали. Покачиваясь, они с убийственными взглядами шли друг на друга с разных углов кабинета. Мелони чувствовал холод внизу живота. Он знал, что Норис сильнее его, тем не менее, кровь бурлила и толкала его вперед.
– Адреналиновый фанатик! – выкрикнул Дин Норис и, с быстротой, которой трудно ожидать от старца, бросился на ученика. В долю секунды жилистые руки скрутили Мелони в бараний рог и прижали к полу. Понимая, что освободиться не получится, юноша решился на последний шаг. Расслабившись полностью, он закрыл глаза и медленно, очень медленно, остановил движение
Норис, почуяв неладное, напрягся. Мелони продолжал процесс. Остановив сердце, он понижал температуру тела. За долю секунды, ставшую для Мелони вечностью, он остыл до минус сорока по Цельсию и дал внушительный толчок сознанием, от чего его тело рассыпалось в мелкую пыль.
Пораженный Норис, не веря глазам, смотрел на кучу красных льдинок под грудой одежды. Ужас увиденного сковал его. «Вроде ничего не делал… Неужто убил?!»
Мелони, между тем, находился у тончайшей границы жизни и смерти. Пытаясь не потеряться в огромном нечто, он цеплялся за все, что связывало его с реальностью. Надо возвращаться. Надо! Надо!
Сознание Мелони «наощупь» нашло свое тело и влилось в него.
Норис, находясь в полуобморочном состоянии, следил за тем, как ледышки и пылинки, зашевелившись, складывались в причудливую мозаику. Этот процесс был столь же стремительным, сколь и ужасным. Наконец, гин Мелони Дилун, «взяв себя в руки», «оттаял», и, ловким движением заломил руки учителя.
Норис не сопротивлялся. Наоборот, послушно опустившись на пол, затих. Тут уже пришла очередь Мелони пугаться. Он осторожно ослабил захват, а затем совсем отпустил. И тут же схватил звонкую затрещину, такую, что искры из глаз посыпались.
– Ах ты, стервец! – Дин Норис схватил Мелони и сжал изо всех сил. – Ах ты, стервец, таку-т твою растаку!
Мелони, все еще пребывая в сильнейшем шоке от превращения, не сразу заметил, что глаза старика были на мокром месте.
– Научился-таки! Обманул старого!
Дин Норис порывисто поцеловал ученика в лоб и, быстро поднявшись, вышел.
***
Ливина в столовой, этажом ниже, вслушиваясь в грохот и ругань наверху, перебирала пальцами, не решаясь вмешаться в дела Дин Нориса. Но когда увидела великого и растрепанного учителя, который, вихрем ворвавшись в столовую, распахнул шкафчик и, трясущимися руками накапав львиную долю успокоительного, разрыдался, девушка преисполнилась желанием разорвать в клочья этого Дилуна.
– Девочка моя! – пробормотал Дин Норис и, залпом проглотив содержимое бокала, подлетел к ней и, обняв, снова разрыдался. – Я знал, я всегда знал!
Морщинистые щеки и усы были влажными от пота и скупых стариковских слез. Ливина никогда еще не видела его таким.
– Не зря я гонял его в свое время! – Дин Норис приподнял Ливину и закружил по комнате. – Чаю нам, девочка моя! Самого лучшего чаю, милая!
Учитель поставил девушку на пол и тем же вихрем умчался наверх.
Нутром чувствуя, что чаем дело не кончится, Ливина отправила Рыжего Багги, который дежурил сегодняшнюю ночь, за вином к бауле Риплай (баула – почтенная женщина). А сама направилась в кухню, сообразить чего-нибудь на стол.
По статусу, Дину Норису полагалось иметь приставку «ундо», означавшую
«Ундо Дилун» звучало бы гораздо лучше. И, если великий Норис не ошибался, этот парень, в будущем, вполне может претендовать на столь высокое звание.
Норис с удовольствием отмечал, что для Мелони их состязание тоже не прошло даром. Парня тряс озноб и, хотя он старался не подавать вида, Норис ощущал терзавшую его мигрень. Старый учитель, опытным взглядом окинув ученика, обратил внимание на черные синяки, расползающиеся по открытым участкам тела. Несколько лопнувших сосудиков в глазах Мелони, залили белки красным цветом. Норис опасливо подошел к большому зеркалу на стене. Н-нда… борода и волосы торчали во все стороны. Глаза ввалились, а цвет лица был ближе к пепельному. Норис привычным движением пригладил бороду. Руки все еще тряслись от пережитого напряжения. Дин Норис расправил плечи и, отвернувшись от зеркала, подошел к дивану. Раскидав расшитые золотыми нитями подушки, он полулежал, наблюдая за стараниями ученика привести себя в норму.
– Сейчас Ливина все сделает. – Попытался начать разговор Норис, но Мелони его явно не воспринимал. Его озноб усиливался. Дин Норис помнил такое состояние. Ни за какие блага мира, никогда не решился бы на то, что сотворил с собой сегодня его воспитанник. Это ж, какую координацию надо иметь! Это ж, до какой степени надо себя знать! Когда Дин Норис в пору дикой молодости пробовал проделать то же самое с собой, то поклялся, что никогда, никогда в жизни больше на это не пойдет.
Только Мелони оказался умней. Он заморозился. А Дин Норис, в свое время, иссох, изгнав из тела всю влагу. Мозаику тела он собрал, а вот испарившуюся влагу вернуть было гораздо труднее. Благо рядом был опытный наставник, который, вызвав дождь, с перепугу, устроил потоп, заливший водой Тайданскую пустошь.
Одно дело – странствие по мирам. Там ты весь: и материя, и разум неразрывно переходят в иное состояние. Все продолжает существовать, хотя и в качественно другой форме. Но здесь – ты сознательно умерщвляешь неотрывную часть себя. Сознательно и целенаправленно затем, возвращаешь это к жизни. Мало кто из обычных людей сможет отрезать себе часть тела, что бы пришить ее, не зная толком: получится, или нет. Мало кто пойдет на это испытание болью и эмоциональным шоком. Мелони Дилун решился. И у него получилось. Он, наверное, даже не осознавал, насколько благодаря этому поступку, вырос в глазах своего учителя.
Поглядывая на Мелони, Норис уже начинал беспокоиться. Парня буквально колотило в кресле. Глаза смотрели осознанно. Он явно хотел что-то сказать. Дин Норис подскочил к нему и, опустив руки на плечи Дилуна, всматривался в его лицо.
– Ливина! – Гаркнул старик в сторону двери так, что стены содрогнулись. Тут же послышался торопливый топот. Несколько голов показались в дверном проеме.
– Ливину ко мне, быстро! И Солова!
С трудом разжав сведенные судорогой челюсти, Мелони нечленораздельно что-то промямлил.