Огр! Огр!
Шрифт:
Ошеломленные драконы уставились на нее. Она выглядела как человек из плоти и крови, — правда, одетый во что-то непонятное. Наконец третий дракон попробовал добраться до нее — и тоже расстался с несколькими зубами.
— Если вы, тупицы, не можете съесть одну маленькую девочку, которая вам даже помогает, какой же от вас прок? — с отвращением поинтересовалась Бантик. Она снова стряхнула со своего тела обломки зубов, промаршировала к одному из самых больших чудовищ и дернула его за усы: — Ты! А ну, съешь меня, а не то!..
Дракон выдохнул ужасающий
— Знаете, я думаю, нам повезло, — заметила сирена. — Драконы, наверно, решили, что мы все такие же, как она.
— Повезло? — переспросила Джон. — Бантик знает, что делает! Она знает: чтобы вернуться назад в свой мир, ей нужны мы. Поэтому она помогает нам выпутаться из передряги.
Тут снова включился Загремелов интеллект: — Может, воспользуемся ее помощью? Нам нужен теплый душ, чтобы смыть эту бумагу.
— Да, неплохо бы искупаться под душем, — подтвердила сирена. — Только под слабым.
Бантик решила попытаться. Она подошла к здоровенному водяному дракону.
— Искупай меня, монстр, или я заставлю тебя съесть меня, — приказала она не терпящим возражений тоном.
Испуганный дракон повиновался. Он испустил поток кипящей воды и пара. Через мгновение медная девица стояла, сверкая отчищенным до блеска металлом; с нее бесследно смыло остатки бумаги и пепел.
— А теперь окати моих друзей! — приказала Бантик. — И не усердствуй так с жаром, они покруче меня, и если им не понравится...
Он разыграла все как по нотам! Остальные, слегка нервничая, ждали, когда дракон выпустит поток похолоднее. Загремел и девушки вошли в него. Пар оказался довольно горячим, так что Джон едва могла терпеть, но, поскольку она уже потеряла свои крылья, вреда ей это не причинило. У остальных проблем не возникло. Всю липкую бумагу смыло потоком.
Загремел вдруг обнаружил, что его блохи исчезли. Теперь, задумавшись об этом, он сообразил, что не чесался с тех пор, как они вошли в мушиные владения.
Надо полагать, запах листьев, которыми они натерлись, подействовал не только на мух!
Подошел еще один дракон, ведущий на поводке эльфа.
— Кто-нибудь из вас, дураков, говорит по-людски? — осведомился эльф.
Загремел обменялся взглядом с девушками. Все это время с монстрами разговаривала Бантик, медная бесстыдница, и те ее понимали. Или эльф не знает об этом? Лучше прикинуться глупыми.
— Я, дурак, кое-как, — сказал он, имитируя речь обычного огра.
Эльф разглядывал его. Выражение лица маленького человечка отражало целую гамму чувств — от страха перед монстром до презрения к его умственным способностям.
— Что ты здесь делаешь с шестью женщинами?
— Надо полагать, их вкусно жрать. — Загремел облизнулся.
Снова боязливое презрение:
— Я знаю, что огры едят людей. Но что вы делаете на драконьей
Загремел поскреб шерстистую голову, словно в затруднении: — Мух критиковали, которые жужжали.
— О! Они вас спровадили.
Эльф издал серию рычащих звуков, обращаясь к дракону, и Загремел понял, что он переводит — так же как голем Гранди для короля Ксанфа. Возможно, Бантик драконы поняли только потому, что она просила их о том, что они и так собирались сделать.
Дракон прорычал что-то в ответ.
— Вам придется предстать перед леди драконов.
— Драконица не боится? — тупо спросил Загремел. Эльф фыркнул: — Таких, как вы? Вряд ли. Пошли, невежды.
Невежды? Загремел мысленно улыбнулся. Вряд ли, пока он несет на себе интеллектуальное проклятие косящих глаз. Но он послушно поплелся за драконом, знаком показав девицам следовать за ним.
Сирена на ходу пристроилась вслед за Загремелом.
— Я послушала ухо, — тихо сказала она. — Голос, говоривший о нас, принадлежал эльфу; леди драконов о нас уже знает. А теперь ухо ревет, как ужасный шторм. Я не знаю, что это означает.
— Может, мы попадем в этот шторм, — прошептал Загремел.
Эльф обернулся, услышав, как они разговаривают, и им пришлось замолчать.
Они подошли к огромному сетчатому тенту; в сетях расположилась леди драконов — блистательно-царственная владычица своего племени. Она полулежа покоилась в своем сверкающем бриллиантами большом гнезде; когда ей случалось пошевелиться, драгоценные камни поворачивались новыми гранями, разбрасывая яркие искры света, как глаза повелителя мух. Драконица нервно подергивала шипастым голубым хвостом и временами нетерпеливо рычала, выгибая яркую алую шею. Это производило потрясающее впечатление. Она читала чудовищные комиксы и, похоже, была не слишком довольна тем, что ее прервали.
— Ее высочество блистательная леди драконов требует более подробных объяснений, придурок. — В отблесках величия своей владычицы эльф обретал высокомерие.
Придурок, да? Загремел прикинулся еще более глупым, чем раньше.
— Я не знаю, не понимаю, — пробормотал он.
— Правда ли, что вы несъедобны?
Загремел вытянул руку в стальной перчатке. Леди драконов осторожно потянулась к ней и попыталась укусить. Ее позолоченные зубки скользнули по металлу, и она поспешно отодвинулась, коротко взревев.
— Если вы несъедобны, какая от вас польза, спрашивает ее высочество, — перевел эльф.
— Что за вопрос! — возмущенно воскликнула Танди. — Люди правят Ксанфом!
— Драконы правят Ксанфом, — возразил эльф. — Драконы терпят всех остальных только в качестве добычи.
Но леди драконов промолчала. Загремел подозревал, что она вовсе не хотела начинать войну с королем-превращателем людского племени.
В ответ на очередной рык своей госпожи эльф снова повернулся к Загремелу.
— Что нам с вами делать? — спросил он. Загремел передернул плечами: — Не хочу туда, где вода. В воде посидеть — можно заржаветь.