Ограниченная территория
Шрифт:
Повернувшись ко мне, Антон ответил:
– Катюш, очень плохо, что в связи с поломкой телефона, ты лишилась доступа ко всей информации. И к нашему диалогу с Марго и Тимом.
И, улыбнувшись, добавил:
– Они хотят устроиться к нам в НИИ.
*********
Если бы папа знал, где я, он бы точно нашёл способ вытащить меня отсюда – или хотя бы сделал всё возможное. Ворвался бы сюда на тракторе, снес бы все чёртовы замки, и двери с их магнитными кодами, собрал бы всех своих приятелей с города Красногорска и деревни Поздняково. И по всем этим причинам то, что он не найдёт меня, и даже не
Отец у меня боевой. Мне часто говорили, что я в него. Но почему тогда за три месяца я не смогла сделать ничего, чтоб отсюда выбраться? Все попытки оканчивались ничем. Этот психопат издевался надо мной, всё время демонстрируя, что он умнее меня. Каждый раз, когда я думала, что я на верном пути, это оказывалось его очередной ловушкой и способом позабавиться надо мной. Продемонстрировать мне это место как олицетворение всего, на что он способен. Похвастаться своими гнусными трудами.
Под дверь снова сбрасывают еду. Значит, пришло время обеда.
За три месяца этот звук стал для меня самым ненавистным в мире – и одновременно я каждый раз ждала его, при этом злясь на себя. Пищевой инстинкт. Рефлекс, как у собаки Павлова. Люди так похожи на животных – но в его философии они практически им равны.
Я по привычке ощупываю безымянный палец правой руки, и понимаю, что привыкаю к этому ощущению. След от обручального кольца тоже успел исчезнуть. Он пытается забрать у меня всё. И даже воспоминания. Лишить меня личности, сделать послушной игрушкой, восковой куклой…
Я с силой сжала кулак. Ни за что не позволю ему этого сделать.
Глава 4
В тот день мы шли дольше обычного. Путь до конечной точки – поля, с одной стороны которого было широкое озеро, а с другого – лес, вдоль которого тянулись опоры линий электропередач, занял вместо семи часов все девять. Для разнообразия мы немного отклонились от привычного маршрута, и Антон, обнаружив разрушенную скалу у ручья, предложил остановиться, чтобы собрать образцы горных пород – это было ещё одним его увлечением. В то же время Марго пришла в голову идея набрать родниковой воды, а так как дополнительных бутылок не оказалось ни у кого, она сообщила Тиму, что так и быть, он может допить тайно открытую им ещё утром бутылку пива.
– Зай, как ты догадалась? Я же себе спецом купил убойно мятную жвачку! – послышался за моей спиной знакомый баритон друга.
Я обернулась. Тимофей – мужчина плотного телосложения, с тёмно-русыми буйно вьющимися кудрявыми волосами и с неизменно отросшей щетиной, сейчас стоял в паре метров от меня. Подняв брови и вопросительно прищурившись, он глядел на стоявшую напротив жену, а в его голубых глазах плясали бешеные черти. В исполнении Тима этот взгляд был особенно смешным – из всех его кривляний это, я думаю, удавалось у друга лучше всего. Даже в походе он нацепил на себя синюю рабочую одежду, в которой работал в мастерской, во время починки очередного неисправного механизма. Сейчас куртка его была расстегнута, и из-под неё была видна хлопковая тёмно-синяя футболка.
– По твоим постоянным отлучкам, да ещё вместе с рюкзаком, – со смехом, сопровождаемым качанием головой, звонко ответила ему Марго. Голос у неё был высокий, и очень приятный
Тридцатитрёхлетняя Маргарита, была самой маленькой в нашем неподражаемом квартете – как по возрасту, так и по росту. Худенькая фигурка, светлые волосы (забранные сегодня в высокий хвост), карие глаза, веснушки и слегка вздернутый нос – весь её облик был отражением храброго, весёлого и озорного характера. Чем-то она даже напоминала лисичку – вот только отнюдь не являлась хитрой.
Помимо остатков пива, Тиму пришлось допивать так же и газировку. Вопрос, зачем он взял в поход двухлитровую «пепси» дополнительно к необходимым воде, чаю, и, понятное дело, алкоголю, ему можно было не задавать. Ведь каждый, кто длительно общался с Тимофеем Вердиным, знал ответ: если ему захотелось чего-то вкусненького, и он не может получить это в ближайшие «да мать его, день или даже два», то настроение его будет испорчено. Ну как испорчено – ворчливость у Тима появится точно. Больше всего он любил шашлык и любые другие блюда из мяса: «только не из дерьмового, и чтобы побольше», а кроме того, пиво и картофельные чипсы, из-за чего к его крупной, мощной фигуре приставали порою лишние килограммы. Иногда из-за его пристрастий страдали и мы трое. Например, как тогда, на ручье – газировку пришлось допивать также мне, Марго и Антону, которого пришлось спешно оторвать от изучения камней.
– Тим, о боже, завязывай уже с этой пакостью, – простонал муж, отрываясь от бутылки с таким видом, будто только что выпил концентрированную лимонную кислоту. – Или хотя бы пей без нас. При всей нашей любви к тебе, не думаю, что кто-то хочет заработать гастрит.
– Тоха, друг, если я буду бухать без вас, то во первых – я быстро сопьюсь, а во вторых – вы обидитесь, – расхохотался Тим. – Смотри, осторожней с советами – а то до привала ничего у нас из бухла не останется.
– Мы тебя не будем тащить, – в тон ему ответил Антон. – Да, Катя? – муж подмигнул мне.
– Конечно, – мгновенно поняла я намёк. – Меня хватило на тот раз, когда ты выскочил из машины в одних трусах и носках, заорал про сушняк, и кинулся к ближайшей луже.
Этот интересный случай действительно был два года назад, когда мы вчетвером вернулись в Москву с дня рождения его младшего брата.
– Катюха, да не было этого! – попытался оправдать себя Тим под громкий смех остальных, – сам, впрочем, при этом улыбаясь. – Я ничего такого не помню!
– Да? Тогда тебя, наверное, надо было в этой луже и оставить. А кстати, ты хотя бы запомнил, как до этого за столом, когда Люся с Андреем поцеловались, ты начал всем хвастаться, как они тебя возбудили, и кричал про большую грудь твоей жены?
– Ещё и образно всё это руками показывал, – смеясь, ответила Марго. – Не, иногда сама не понимаю – как живу с таким придурком? Пожалуй, я была бы не против, если бы тебя изолировали куда-нибудь подальше от меня и всех нормальных людей.
– Да ладно, конфетка, всем было весело. Катюха смеялась, а ты вообще от ржача упала под стол, – ответил явно довольный собой Тим.
– Минутку, а где тогда был я? – нахмурился Антон. – Почему я не помню этого зрелища?
– Друг, тебе бухать много нельзя. Тебе, как обычно, малой дозы хватало – после неё ты сразу спать завалился, а мы продолжили веселиться.