Ограниченная территория
Шрифт:
– А, точно. Между прочим, ещё я просил тебя следить за гостями, – с иронией произнёс Антон.
– Друг, ну ты точно был пьян. Я ещё удивился этому, но, честно, пытался держаться, как мог.
– Ой, сказочник! Ты же первый и побежал всем наливать ещё, – заметила Марго.
– Ладно, сдаюсь. Но кстати, хорошо, что мы это вспомнили. А знаете, почему?
– Нееееет, – простонал Антон, поняв ответ.
– Дааа! – торжествующе воскликнул Тим, хватая свою жену за левую руку и поднимая ту вверх вместе со своей. Марго сориентировалась – по быстроте её реакции не уступали мужу – но всё же выронила находящуюся в правой ладони бутылку с уже набранной водой обратно в ручей.
– Нет, Тим, нет. Даже не мечтай. Вердин, я задницу тебе оторву, ты понял?!
Смотря на высокую, стройную фигуру мужа, который ловко карабкался сейчас по камням в спортивных штанах и белой футболке, через которую уже проступал пот, к своему лучшему другу, я, смеясь и качая головой, шла к ним, и вспоминала,
Мы трое выросли в одном городке, закончили одну школу, и позже, в Москве, даже один вуз – правда, в разное время. Тим Вердин, сын друга моего папы, был одноклассником Антона, и, как уже понятно, тем ещё засранцем и хулиганом. Это я, конечно, образно – несмотря на недостатки (да и у кого их нет), Тим очень хороший человек и замечательный друг, на которого всегда можно положиться. Ещё он целеустремлённый, находчивый и совсем не глупый – наиболее красноречиво это выразит то, что в школе, несмотря на дурное поведение, оценки у него были почти все выше четвёрки. В последующем у Тима так же, естественно, не возникло проблем ни с поступлением на инженерный факультет, ни с его успешным окончанием.
С ним я начала общаться даже раньше, чем с Антоном – хоть сперва и по причине, связанной с последним. В детстве, бывая у папы на работе в колхозе, изредка замечала там шумного кудрявого темноволосого мальчика, сына дяди Лёвы, однако не заговаривала с ним, так что наше реальное знакомство произошло несколькими годами позже.
Тим не только изучал коллективное хозяйство, принципы работы механизмов и расчетов, но и помогал выполнять посильную работу. «Пусть лучше здесь полезному учится, чем, как обычно, ранетки тырит с огородов и падает с заборов», – объяснял дядя Лёва. Но если раннее обучение мастерскому и инженерному делу пошло Тиму на пользу в плане получения навыков и самоопределения в жизни, то в остальном он не изменился, периодически заставляя отца хвататься за голову. Заключал спор со школьным трудовиком, и даже директором на бутылку виски, убеждая в своей правоте; дважды при «заимствовании» папиных Жигулей попадался органам правопорядка – в связи с отсутствием прав, а во второй раз ещё и подвыпившим; однажды вообще случайно разыграл самого мэра Красногорска. Вот список самых «выдающихся» достижений Тима только за его семнадцать лет проживания в городке. В течение этого времени дядя Лёва и его жена тётя Маша, повар детского сада, приобрели практически все навыки дипломатии, неустанно совершенствуя их в улаживании очередных щекотливых ситуаций, в которые попадал старший сын. Ходили шутки, что второго, родившегося на десять лет позже первого, они назвали Тихоном в надежде на «магию говорящего имени». К слову, она сработала – в отличие от брата, Тихон Вердин всегда был и оставался примерным. Хотя, скорей всего, дело было в наиболее объяснимых факторах – таких, как разность процессов генетического наследования особенностей (в частности, центральной нервной системы) и более строгое воспитание.
При всём при этом Тима любили и уважали как взрослые, так и сверстники. Весёлый, добрый, готовый помочь и починить что угодно, он был душой любой компании, и никогда не испытывал недостатка в приятелях.Одним из его лучших друзей был одноклассник Антон Бирюченко.
За что мне всегда нравилась моя школа, помимо высокого для областного учебного заведения уровня подготовки – это отсутствие классового неравенства. В том, что дети чиновников учились вместе с отпрысками обычных деревенский жителей соседнего Поздняково, не было ничего необычного. Странным можно было счесть лишь факт, что сын главы администрации стал близким приятелем одного из самых внушительных балбесов школы. Хоть и сам по себе Антон был совсем не скучным и достаточно подвижным, на фоне друга прилежный ученик и спортсмен выглядел как образец спокойствия и правильности. Последняя стараниями Тима постоянно проверялась на прочность, и, бывало, нещадно терпела поражения. Тим по сей день с гордостью утверждает, что «этот чувак научился развлекаться, как следует», только благодаря его урокам. Под всем этим он имел в виду вечеринки с употреблением алкоголя, кальяном, и даже баловство травкой. В Москве, когда оба уже стали студентами, была парочка случаев, где Антона выставляли из ночного клуба вместе с его не в меру весёлым дружком. Они проживали в одном общежитии, и когда по ироничному совпадению туда же через пару лет заселилась я, то жизнь моя вплоть до третьего курса состояла из опасений и постоянных разруливаний ситуаций, чтобы Тима, а заодно с ним Антона, не выселили за нарушение режима. То, что этого не произошло за те два года, что ребята были без моего присмотра, можно было объяснить только невероятным чудом. Тогда же, в студенческие годы, А впервые обратил на меня внимание, как на девушку – случилось это в конце моего третьего и его пятого курса. После этого Тим торжественно поклялся, что не станет больше называть меня … . – с этой героиней он в шутку сравнивал меня всякий раз, как речь заходила об Антоне. О моих к нему чувствах он узнал первым, и, пожалуй, единственным – случайно, встретив меня, тринадцатилетнюю, у раздевалок после
Так началась наша дружба. До этого у меня уже были две подружки, и мы неплохо проводили время, но с Тимом общение было другим, каким-то по-особенному весёлым. Учитывая его авантюрные замашки, это было логично. Я никогда не забуду, как он, пытаясь отвлечь меня от безответной любви к Антону. Помимо стандартных фраз вроде «да плюнь на него, он на самом деле придурок», он устраивал безумные приключения. Больше всего мне запомнились два случая. Первый – как однажды он потащил меня ночью на крышу пятиэтажки, где впервые угостил травкой, и мы до утра там хихикали, глядя на звезды в виде кукурузных хлопьев, подмигивающие нам, и месяц, который казался до невозможности смешным куском сыра. Мне тогда было пятнадцать, и мне сильно повезло, что подруга Таня тогда смогла прикрыть меня перед родителями, сказав, что сутки я была у неё. Второй – раз мы с Тимом стащили из дома весь алкогольный запас моего папы (потом, как выяснилось, это была его малая часть – и хорошо, иначе мы бы упились до реанимации).
Я знала обо всех проделках Тима, и, как могла, покрывала его перед его родителями и учителями. Со временем я даже научилась уговаривать его не совершать какую-либо очередную глупость – хотя предугадать его ходы было крайне трудно. Он, в свою очередь, всегда был готов меня защищать и поддерживать.Спустя годы нашей дружбы я могу с уверенностью сказать: если кто-то знает нас почти так же хорошо, как Антон и Марго, то только мы друг друга сами.
*********
Когда мы все, наконец, расположились на берегу озера, развели костёр и управились с приготовлением еды, было семь часов вечера.
– Ну что? Давайте же поскорее выпьем за то, что мы снова вместе! – Тим, сидя на раскладном стуле, отсалютовал поднятым пластиковым стаканчиком, в который только что щедро плеснул самогона.
– И мы с Тимом рады присоединиться к вам по работе, – поддержала тост Марго, сидевшая рядом с мужем на таком же стуле. Причём подняла она стакан с таким видом, будто это был бокал из венецианского хрусталя, а она сама – на приёме у чрезвычайно важной персоны.
– И чтобы в отделе Катюхи с Антоном постоянно приходилось чинить оборудование, и мы чаще виделись! – Тим в ажиотаже взмахнул стаканом так, что едва не пролил часть содержимого.
– Да сплюнь! – в тон ему ответил Антон. Мы дружно соединили свои стаканы, после чего выпили.
В нос резко ударил запах спирта, а его горечь так обожгла изнутри, что из глаз потекли слезы, и я спешно схватила из предусмотрительно поставленной на колени тарелки кусок шашлыка. При этом я умудрилась дернуться так неловко, что тарелка вместе со всем содержимым полетела на землю.
– Кать, осторожно! Ё-моё, ты что, уже? Да брось, мы только начали! Или это не я один выпивал в дороге?
Под возгласы Тима я, жуя взятый за секунду до падения кусочек жареного на костре свиного мяса, принялась собирать с земли разбросанную зелень, помидоры и куски хлеба. Антон, опустившись рядом со мной на колени, принялся мне помогать.
– Ох, нет, это я от радости за наше оборудование, – простонала я, отставляя тарелку с запачканной едой в сторону и присаживаясь рядом с импровизированным столом в виде клеенчатой скатерти, чтобы взять другую и снова наполнить.
– Не волнуйся, теперь оно в надежных руках. Разве мы с Маргошей когда-то кого подводили?
Он посмотрел на жену, и оба они дружно замотали головами в знак отрицания.
– Мы просто офигенские инженерные техники, – улыбнулась Марго. – Если верить всем, на кого мы когда-то работали. Особенно я. А что? – она посмотрела на хмыкнувшего Тима. – Я же говорю – это не я сказала!
– О, так кого же ты вспомнила, малышка? Уж не того ли лысого Васю из сервиса? Ха-ха, да он просто сделал скидку на твой женский пол – увидел, как ты так эротично ползаешь у него под машиной в своей зелёной майке, вся перепачканная маслом. В ней у тебя так эротично сиськи торчат, что у любого поднимется!