Охота на Аделайн
Шрифт:
Там кто-то есть. Видят ли они меня сейчас, прижавшись к углу комнаты?
комнаты?
Глубоко вдохнув, я задерживаю дыхание, ожидая, что что-то произойдет. Это как будто моя голова засунута в гильотину, зажата в этом останавливающем сердце момент ожидания, когда опустится лезвие.
Я ожидаю, что сквозь доски прорвется фигура, ужасающий демон прямо из фильма ужасов, выгибающийся на руках и ногах и ползущего ко мне с неестественной скоростью.
Я
Но в этом месте я не в безопасности.
Еще одна вспышка молнии, затем громкий раскат грома.
Я вздрагиваю, ожидая увидеть глаз, который все еще смотрит на меня из-под дерева, но там ничего нет.
Из моего горла вырывается звук, что-то среднее между хрипом исмехом.
Я схожу с ума. Должно быть.
Шатаясь, я поднимаюсь на ноги, мои колени почти слиплись от моих
поджаренных нервов. Этого достаточно, чтобы на мгновение отвлечь меня от затянувшейся боли в моем теле.
Я дурочка. Кто-то прячется в стенах - это просто абсурд. Но потом моя улыбка сползает с лица при одной отрезвляющей мысли.
Та девушка из "Аферы Сатаны" наблюдала за людьми из стен домов с привидениями, прежде чем убить их. Но это не может быть она. Последнее, что я слышал, она все еще была заперта.
В стенах никого нет, Адди. Ты сходишь с ума.
Точно. Я сумасшедшая.
Решив доказать это самой себе, я решила, что единственный способ узнать наверняка. это посмотреть. Иду на цыпочках к тому месту в углу, громкие скрипы подчеркиваюткаждый шаг. Я еще не изучил ни одного тихого места - у меня не былоИвозможности выучить.
Было бы не так страшно, если бы я мог включить свет, но это слишком рискованно. Я не хочу привлекать их внимание и предпочту рискнуть с
затаиться. Это еще одна отрезвляющая мысль - осознать, что я чувствую себя в большей безопасности с монстром в стене, чем с теми, кто управляет этим домом.
Но если я когда-нибудь снова буду спать, наркотики или нет, то я должен быть уверена. что там никто не прячется, наблюдая за тем, как я сплю.
Еще одна вспышка, и я бросаюсь вперед, чтобы исследовать глубину за
деревянными досками.
Там ничего нет, по крайней мере, я ничего не вижу. Я не настолько храбр, чтобы прижать свой глаз прямо к доскам, но этого достаточно, чтобы удовлетворить меня прямо перед тем, как я погрузиться обратно в темноту.
Шлепнув себя рукой по груди, я выдыхаю еще один смех, прерывистый и
неровный.
Когда
дерево зашевелилось подо мной. Я замираю и смотрю вниз. Шевелю ногой, и
дерево снова сдвигается и стонет в знак протеста.
Мое любопытство разгорается, вместе с искрой возбуждения. Я приседаю так быстро, насколько мне позволяет мое тело, что, по общему признанию, чертовски медленно.
Хотя я выздоравливаю после аварии, я все еще так же больна от отсутствия
движения.
Положив руки на доску, я скольжу по ней вниз до тех пор пока не останется зазор.
Я ковыряю край дерева, шипя, когда мой ноготь сгибается назад. болезненно, почти отрываясь от пальца. Появляется кровь, но я не обращаю на нее внимания, решив посмотреть, не прячется ли что-нибудь в половице.
Наконец, я нахожу покупку и умудряюсь поднять ее достаточно высоко, чтобы засунуть палец
палец под ним. Осторожно я вытаскиваю деревяшку и смотрю вниз, в черную
бездну.
Выдохнув, я просовываю руку в отверстие и ощупываю его,
и вздрагиваю, когда мои пальцы натыкаются на тушки жуков и бог знает что еще. но мое отвращение сменяется восторгом, когда я натыкаюсь на что-то твердое.
Я хватаю его и почти визжу, когда вижу, что это дневник.
Ни хрена себе.
Я просто пялюсь.
Найти дневник Джиджи в стене в поместье Парсонс было невероятно.
Такое бывает только в кино.
Но найти другой дневник в полу?
Невозможно. Чертовски невозможно.
Но улика в моих руках. Дешевый кожаный блокнот, ничуть не
не такая шикарная, как у Джиджи. Материал потрескался и полностью отсутствует в некоторых но это самая красивая вещь, которую я когда-либо видел.
Широко раскрыв глаза, я открываю дневник и почти вскрикиваю, когда обнаруживаю внутри несколько записей внутри.
Я оглядываю комнату, как будто ищу кого-то еще. чтобы подтвердить, что я смотрю на то, о чем думаю.
Сейчас слишком темно, чтобы что-то разглядеть, поэтому я засовываю его обратно и заменяю дерево, пообещав себе прочитать его позже, когда смогу ясно видеть. Потом я встаю,
слишком взволнованная, чтобы ныть от боли, и скользнула обратно в кровать.
Мое сердце колотится, отчасти от эйфории, вызванной находкой еще одного дневника, и частично от неверия.