Охота на человека
Шрифт:
Из аэропорта все вместе направились в гостиницу, где уже были заказаны номера.
Свой трехкомнатный номер Саундерс оглядел с явным неудовольствием.
– Куда тратят деньги, – недовольно пробурчал он, отправляясь принимать душ. Моника улыбнулась.
Зная, что за ними могут следить, как следят практически за всеми иностранцами, прибывающими в Чили, Ричард и Моника вынуждены были в этот день с нескрываемым удовольствием осматривать Сантьяго, стараясь неумеренным восхищением достопримечательностями чилийской столицы обратить на себя внимание.
Основанный в феврале 1541 года испанским конкистадором Педро де Вальдивия город быстро развивался благодаря мягкому климату и удобному расположению у подножия Анд. В ХVII и ХVIII веках по обеим сторонам реки Мапочо строились великолепные архитектурные ансамбли, позднее ставшие национальными памятниками культуры. Особенно выделялась церковь Сан-Франциско, построенная в самом начале ХVII века и ставшая подлинным украшением чилийской столицы. В следующем веке были построены ратуша и Монетный двор (Ла Монеда). Справедливости ради стоит сказать, что Ла Монеда, построенный в конце ХVIII века, прославился еще раз в 1973 году, когда, будучи президентским дворцом, стал последним оплотом демократического правительства Альенде.
Именно отсюда, из президентского дворца, прозвучали последние слова Сальвадоре Альенде, навсегда заклеймившего предательскую хунту, поднявшую мятеж против законного правительства страны.
В городе, насчитывающем около четырех миллионов человек, было сосредоточено много театров, музеев, высших учебных заведений.
Некоторый подъем экономики Чили, пришедшийся на годы правления кровавого режима Пиночета, не только не сгладил, но еще более обострил противоречия между различными слоями населения страны. И хотя попрошайничество в стране было официально запрещено и строго пресекалось полицией, Ричард и Моника постоянно наталкивались на бродячих торговцев, предлагающих свой нехитрый товар почти за бесценок. Это была узаконенная при Пиночете форма попрошайничества наиболее неимущих слоев. В осмотре города вместе с ними принимал участие Сэй Гомикава, постоянно щелкающий своим «Кодаком». По странному стечению обстоятельств, он снимал больше людей, находившихся рядом, чем архитектурные сооружения по пути следования.
После осмотра на Пласа де Армес они осмотрели собор и архиепископский дворец, а затем, дойдя до здания бывшего Национального конгресса, увидели величественное сооружение консерватории. Когда они вышли на Пласа де Конститусьон и увидели бывший президентский дворец Ла Монеда, все трое стали серьезнее, словно кровавые события полтора десятилетия назад наложили свою тень на это место.
Вечером, часов около десяти, они, довольные и счастливые, вернулись в отель. Громко попрощавшись с Гомикавой, семейная пара поднялась на лифте на четвертый этаж, где были расположены их апартаменты. В коридоре «случайно» оказался Ленарт, прилетевший сюда еще вчера. Проходя мимо них и кивнув головой в знак приветствия, он тихо и быстро сказал:
– Завтра вечером встреча с посланцем Камуса.
– Будь осторожен, – так же тихо ответил Саундерс, проходя мимо.
В номере, где они остановились, уже была готова большая двуспальная кровать «для супругов». Войдя в эту комнату, Ричард неодобрительно покачал головой.
– Я буду спать на диване.
– Конечно, – улыбнулась Моника, – я не сомневалась, что вы скажете именно так.
Саундерс хмыкнул, сгреб подушку и одеяло и вышел в другую комнату. Уже устроившись на диване, он громко крикнул:
– Вы напрасно иронизируете. У нас впереди еще очень много трудностей.
– Думаю, вы решите их так же легко, как и эту, – отозвалась, сдерживая смех, женщина.
Он промолчал, сделав вид, что уже спит.
– Спокойной ночи, мистер Гоуэрс, – услышал он последние слова Моники и натянул одеяло на голову.
Сантьяго
28 ноября 1988 года
В эту старую церковь Марк Ленарт пришел задолго до условленного времени. Он с интересом рассматривал статуи святых и мучеников, в то же время внимательно оглядывая все здание – и снаружи, и внутри. И, только убедившись в безопасности, сев на скамью, принялся ждать гостя.
Ждать пришлось долго, посланец епископа Камуса явно опаздывал. Наконец, в одиннадцатом часу дня, у скамьи Ленарта появился высокий священник.
– Вы мистер Герберт Коди? – спросил священник.
– Да, – кивнул Ленарт.
– Идемте, – показал священник на небольшую боковую дверь слева от скамеек. Они прошли в маленькую комнату, где было несколько стульев и столик, стоявший впритык к самой стене. – Садитесь, – показал священник, – я вас слушаю. Его преосвященство епископ Камус говорил мне о вас.
– Да, святой отец, – наклонил голову Ленарт, – вы знаете, почему мы здесь. Нам нужно любым способом попасть в лагерь «Дигнидад». Это очень важно.
– Я понимаю. Но это нелегко, – словно раздумывая, сказал священник. – Этот лагерь – одно из тех испытаний, которое господь в благости своей посылает нам. Это самый настоящий содом. Там происходит что-то страшное. Мы боремся против них уже несколько лет и смогли вызволить восемь человек из этого лагеря. Но это очень мало. Основателя лагеря – Пауля Шэфера – поддерживает его близкий друг, командующий карабинерами Чили генерал Радольфо Станхе, и мы не всегда добиваемся успеха в нашей борьбе.
– Мы хотели бы попасть туда, – напомнил Ленарт.
– Я помню, помню. – Священник задумался. – Сколько вас человек?
– Трое или четверо. Но нам нужно попасть туда официально, чтобы Шэфер поверил нам.
– Хорошо. Вам нужно будет съездить в Тальку, чтобы взять рекомендации у местного коменданта. Его хорошо знает сам Шэфер и доверяет ему. А я попытаюсь через наши связи выйти на этого коменданта. Это полковник Астеньо. Он как раз неплохой человек, но большой любитель выпивки и женщин. Если вы дадите мне время, я попрошу через наших людей уговорить Астеньо дать вам рекомендации в лагерь «Дигнидад».
– Сколько времени вам нужно?
– Немного. Дней десять.
– Что вы, – ужаснулся Ленарт, – через десять дней вообще будет поздно. Речь идет о судьбах многих людей. День-два от силы.
– Вы ставите перед нами очень трудную задачу, и я боюсь, что мы не уложимся в срок.
– Я все понимаю, святой отец, но это очень важно. Исключительно, – подчеркнул Ленарт, – у нас просто нет другого выхода.
– Хорошо, – поднялся священник. – Я постараюсь сделать все, что от меня зависит. Позвоните мне завтра в полдень, может быть, мне удастся что-нибудь придумать.