Охота на чупакабру, или влюблены и очень опасны
Шрифт:
Спальня произвела на Сашу неизгладимое впечатление – комната оказалась неожиданно огромной, светлой и очень обжитой.
Взгляд Саши выхватывал совершенно неутешительные вещи – женскую ночнушку, в кружевах и рюшах, небрежно брошенную на самый край огромной кровати, которую так и хотелось назвать «сексодромом», измятые простыни, шелковые и жаркие, журнал «Рыбалка юг», забытый, вероятно Вячеславом, пачку сигарет на прикроватной тумбочке… В шкафу, слегка приоткрытом, Саша, мельком, заметила, легкие платья, вероятно Алисины.
– Вот и наше свидетельство. – Алиса любезно улыбалась, но глаза ее, метали ледяные
Саша поверила.
Не отрывая глаз, она смотрела на фото, в простой деревянной рамочке.
Фото стояло на тумбочке, рядом с початой пачкой сигарет, счастливые лица жениха и невесты наполнили сердце Саши щемящей тоской.
К тому же, девушке внезапно, стало дурно – лицо Алисы странно плыло у нее перед глазами.
– Бедная, дурочка! – Алиса подкралась к Саше, точно кошка, мягко и незаметно. – Пришла, устроила скандал, разгромила здесь все.
– Кто, я? – Саша, пытавшаяся бороться с непонятной слабостью, сконцентрировала все свое внимание на красивом лице Алисы. – Когда?
– Прямо сейчас! – Алиса взвизгнула и грохнула фото о пол. Осколки стекла брызнули в разные стороны.
– Да ты пьяна, голубушка! – Алиса не скрывала своего злорадства. – Ишь, как тебя штормит! Ты же на ногах не держишься! Впрочем, чего еще ожидать от маргинального элемента! – Говоря все эти обидные гадости, женщина торопливо срывала простыни с кровати, крушила хрупкие безделушки, мимоходом разодрала на две половинки журнал о рыбалке, растоптала цветы, безжалостно выдернув их из вазы.
– Что ты делаешь? – Саша окончательно испугалась, заметив, что ненормальная Алиса сорвала с себя одежду, безжалостно расцарапав при этом свою красивую грудь. – С ума сошла?
– Я-то? – Алиса злорадно усмехнулась прямо в лицо ошеломленной Саше. – Я-то нормальная, а вот по тебе, сволочь, психушка плачет, извращенка поганая.
– Почему извращенка? – Саша начала медленно пятится назад, стараясь держаться от Алисы подальше. – Я – нормальная, нормальней некоторых.
– Это ты ментам расскажешь, тварь! – взвизгнула разъяренная Алиса. – Ворвалась в дом, угрожала мне, требовала оставить в покое Славчика, всё в квартире разгромила, а затем принялась приставать ко мне, делая грязные намеки и предложения.
– Как приставать? – Саша побледнела, испугавшись еще больше. – К тебе? Зачем?
– Ко мне, ко мне, голубушка! – Алиса победно сверкнула глазами. – Пораженная моей красотой, решила попробовать сладкого и запретного. На лесбийскую любовь тебя потянуло со страшной силой, но я обиделась и вызвала полицию. Вернее, вызвала ее милейшая Елена Сергеевна, расслышавшая шум драки и мои крики. Так-то.
– Какие крики? – удивилась Саша, изо всех сил борясь с желанием присесть и немного передохнуть. – Ты не кричала!
– Елена Сергеевна за «бабки», тебе что хочешь услышит, а вот для полиции придется чуточку повизжать. – и Алиса, сделав страшное лицо, взлохматив белокурые локоны, пронзительно закричала. – Помогите! Спасите! – и, самое страшное в устах любой женщины. – Насилуют!
Саше сделалось совсем дурно, особенно когда мимо головы, со свистом, пролетела бутылка шампанского и взорвалась прямо у нее за спиной, предварительно разбив огромные, по всей видимости, дорогие напольные часы.
Цепляясь за стены, Саша
Очнулась Саша только дома, к вечеру, с грелкой, набитой льдом на голове.
Над ней склонились, встревоженные, мама и Марьяна.
Лица у обеих женщин были белее мела и Саша, внезапно вспомнив все, громко зарыдала, уже представив себя в полосатой тюремной робе и за решеткой.
Конечно, а, как же иначе? Разумеется, полиция поверит именно Алисе, нежной, исцарапанной Алисе, жертве гнусных домогательств со стороны невзрачной неудачницы Саши. Ее, Александру, непременно арестуют и посадят за решетку, к крысам и тараканам, а компанию ей составят вонючие «бомжачки» и разбитные девахи совсем не тяжелого поведения.
Подумав о местах, не столь отдаленных, Саша зарыдала еще громче, пугая и без того перевозбужденных маму и Марьяну.
*
Алиса, конечно же, мнила себя весьма искушенной интриганкой и, едва не теряя сознание на руках мужественной Елены Сергеевны, вырвавшей её, несчастную, из рук «похотливой маньячки», тем не менее, ухитрилась весьма толково и внятно дать показания и подмахнуть протокол недрогнувшей рукой.
Доблестная спасительница Алисиной чести, громко требовала справедливости и намеревалась всячески отстаивать, попранные права несчастной жертвы коварной соблазнительницы и разрушительницы чужих семей. По ее мнению, Сашу следовало немедленно арестовать и изолировать от порядочного общества на долгое-долгое время.
Прибывший на место происшествия, Смолкин, брезгливо взглянул на жертву «роковой страсти» своей нынешней невесты и, о чем-то пошептавшись с полицейскими, исчез из комнаты.
Полицейские, до этого момента, жалевшие Алису и отпаивавшие ее горячим чаем, мгновенно подобрались, точно охотничьи псы, заслышавшие голос хозяина.
Алиса, тут же напряглась, ощутив неясную тревогу и перестала рыдать – Смолкин взглянул на нее как-то необычно, даже с жалостью, что было совершенно не свойственно бывшему мужу. Елена Сергеевна самая первая поняла, что дело пахнет керосином и попыталась скрыться с места происшествия, но была безжалостно остановлена и насильно усажена на прежнее место. Женщина тут же состроила физиономию совершенно потерянного для общества пенсионера, глубоко впавшего в коварный маразм.
Как оказалось, Смолкин учел все прежние ошибки и установил в своей квартире камеры. Немногочисленные присутствующие, включая понятых и, впавшую в «детство» Елену Сергеевну, могли полюбоваться на талантливую игру бывшей жены бизнесмена, столь успешно изображавшую из себя жертву «рокового соблазнения» и «коварного нападения».
«Жертва коварного нападения» в коротком видео выглядела мерзко и отвратительно, а Саша, наоборот – трогательно-наивно.
Смолкину хотелось забросить все свои дела и мчаться утешать обиженную девушку, но, пришлось еще долгое время потратить на неприятные разбирательства с полицией, увольнение недобросовестного работника, в лице Елены Сергеевны и препирательства с Алисой, которая, ни в какую не желала покидать бывшее супружеское гнездышко.