Охота на эмиссара
Шрифт:
Прошедшие полгода я тщательно перерывал информацию о каждом члене АУЦ и искал рычаги воздействия. Суммарно у меня получилось найти компромат на шестерых. С одной стороны — прилично, с другой стороны — всё ещё очень мало. Катастрофически мало, ведь каждый день я рисковал, что кто-то поймает меня за хвост из своих же, заинтересуется, чем я так занят, поймёт суть моего плана. Спасали, пожалуй, только блестящая репутация и нежелание коллег со мной общаться. Не может же эмиссар высшего звена копать под Аппарат Управления Цваргом, верно же?
Разочарование в глазах Дани и её горьковато-стылые эмоции с привкусом обиды и непонимания причиняли
Душу раздирало противоречие: во всё это я влез исключительно ради неё, чтобы мы были вместе, вот только с тех пор, как закончилось действие алисена, будто вторая жизнь пролетела. Я чувствовал, что продвигаюсь бесконечно медленно в поисках методов влияния на сенаторов, но не мог посвятить её в то, чем занимаюсь, даже намёком. И дело тут даже не в эмоциональной нестабильности людей, из-за которой Даня особенно уязвима перед цваргами. У власти в любом Мире всегда находятся самые жёсткие и жестокие личности, и попытки шантажа пресекаются на корню. Если оступлюсь — то таноржку будет не в чем упрекнуть. Любая самая тщательная проверка покажет, что Даня ни при чём, и вся ответственность ляжет исключительно на мои плечи. Тут будет или всё, или ничего. Игра ва-банк.
Я небрежно припарковал арендованный шаттл на общей парковке, наплевав, что она расчерчена под флаеры. Бета-недостаточность давила на резонаторы, безжалостно выпивая последние силы. Пришлось с силой растереть лицо, чтобы прогнать пляшущие мушки перед глазами. Мне требовалось провести хотя бы полчаса на празднике Кораллового Дня, мелькнуть перед прессой и коллегами, сделать вид, что я всецело поглощён праздником, а там уже незаметно исчезнуть и поискать Даню. В секретариате сообщили, что она сейчас как раз на Цварге, так что я успею её увидеть, прежде чем рвануть в шестой сектор, куда мне дала наводку Фокс.
Нажать на кнопку закрытия шаттла на брелоке получилось не с первого раза — так сильно дрожали пальцы. Старик Лефёвр упоминал, что тремор рук — это первый признак нехватки бета-колебаний нужной частоты, после которого начинаются галлюцинации. У меня дрожь длилась уже неделю. Сунув руки в карманы, я спешным шагом отправился к озеру, стараясь при этом скрыть недостойную эмиссара высшего звена шаткую походку.
Солнце стояло в зените, пики белоснежных гор блестели, раскидывая радужный яркий свет. Здесь, за чертой города, воздух ощущался как хрустящий, а красота природы заставляла восторженно замереть любого, кто пришёл отдохнуть.
«Дане бы здесь понравилось», — мелькнула в голове короткая мысль, когда я мазнул взглядом по переливающейся всеми оттенками розового глади великолепного озера. Традиционно именно здесь Аппарат Управления Цваргом устраивал празднование Кораллового Дня. Берег водоёма был сплошь усыпан разноцветными пледами — молодежь пришла посмотреть на шоу-программу, на деревянном помосте толкались и толпились птицы более высокого полёта — медийные личности, сотрудники СБЦ, несколько сенаторов, репортёры. Цварги пили, ели, смеялись, громко шутили, заводили полезные знакомства и делали всё то, что принято на мероприятиях подобного масштаба и толка.
Я показал значок эмиссара высшего порядка и был допущен в условно элитную зону. Взгляд выхватил сразу же множество знакомых лиц, среди которых мелькнул и Леандр Ламбе, и коллеги, и просто знакомые, с кем время от времени пересекался по работе и на других торжественно-светских вечеринках.
— Шампанское? Миттарские мидии, сэр?
Перед носом возник поднос с бокалами и закуской. После длительного перелёта есть хотелось страшно, но я побоялся, что из-за тремора уроню еду. Отрицательно мотнул головой, и официант продолжил свой путь. Чтобы не стоять в центре истуканом, отошёл к краю деревянного настила, свисающего прямо над водой. Чёрные лебеди и разноцветные утки-мандаринки доедали крошки хлеба.
— Ага, значит, пятый номер с птицами уже прошёл, — машинально отметил себе под нос, но был услышан соседом.
— И шестой тоже. Разноцветные шары в небо уже запустили. Сейчас шоу-трюк с погружением сейфа на дно, — отозвался Сисар, разворачиваясь всем корпусом.
Я поморщился. Никогда не любил седьмой номер, потому что считал, что это неоправданный риск для исполнителя. Никто не может гарантировать безопасность под толщей воды… У цваргов, конечно, сильные лёгкие, но всё равно мы не миттары и жабрами не обладаем. Почему гуманоидам так нравится смотреть, как другие бесцельно подвергают себя опасности? Загадка психологии.
С последней встречи в «Госпоже удаче» де Ру демонстративно со мной не разговаривал. Я удивлённо приподнял брови:
— Понятно, и долго Пьер уже под водой?
— Вот-вот выбраться должна. Уже две с половиной минуты там. Только сегодня фокус выполняет не Пьер, а Даниэлла.
— Что?!
Перед глазами внезапно на миг потемнело, уши заложило, в висках запульсировало тугой ноющей болью. Даня? Под водой?! Одна?!
— Даня… В смысле Даниэлла Медведева сейчас там, на дне озера? — оглушённо переспросил, чувствуя внезапный прилив адреналина на фоне бета-недостаточности. Не самое приятное ощущение. Но, может, я понял что-то не так?
Сисар, внимательно наблюдавший за моим лицом, демонстративно фыркнул:
— Да, она самая. Сразу видно, какие у вас тонкие и возвышенные отношения, так подробно ты интересуешься её личной жизнью. Самому-то не мерзко морочить ей голову и опускать до уровня паршивой беллезы в общественной комнате?
Он говорил что-то ещё, гремучая смесь яда, презрения и циничности сочилась из его уст, но я уже ничего не слышал. Мне резко стало всё равно. В ушах оглушительно стучало, руки дрожали, но уже не от бета-недостаточности, а от мысли, что я могу не успеть. На настил полетели ботинки и пиджак, после чего, не раздумывая ни единой секунды, я нырнул туда, куда обычно скидывали сейф с мальчишкой-фокусником. И мне было откровенно плевать, что подумают окружающие.
***
Даниэлла
Двадцать пятое июля. Цварг
Я сидела в неудобной скрюченной позе, смотрела, как в специальную узкую щель просачивается вода, и считала.
Тридцать семь. Тридцать восемь. Тридцать девять.
Вначале намокли щиколотки, затем голени, позднее вода добралась до пояса. Пьер — худощавый мальчишка-цварг — тщательно проинструктировал по поводу этого трюка и даже несколько раз потребовал повторить его в бассейне. В принципе, алгоритм оказался несложным: залезть в форт, открыть заслонку, когда свинцовая глыба окажется на дне, отсчитать две минуты — ровно столько требовалось, чтобы вода наполнила сейф изнутри до нужного уровня, — открыть бутафорский замок и выплыть на поверхность.