Охота на канцлера
Шрифт:
Его мутило от льстивых рассуждений Вальмана, на краю могилы ставшего вдруг кротким, как овечка.
Банкир вытащил из кармашка ручку с золотым пером «Монблан», раскрыл чековую книжку и стал каллиграфическим почерком выписывать чек.
В это время мозг Мишеля лихорадочно отсчитывал секунды. По его расчетам, полицейские машины уже должны были подъезжать к зданию банка Вальмана. Сирены Тюренн не услышит: банк обслуживало специальное полицейское подразделение, главной задачей которого было соблюсти безопасность богатых клиентов. Полицейские принимали все мыслимые меры предосторожности, чтобы не спугнуть бандитов раньше времени и не заставить их в припадке отчаяния покончить со своими жертвами или же попытаться взять их в заложники.
Внезапно Вальман разорвал чек и бросил его в урну.
Тюренн побелел от бешенства. Щелкнув предохранителем, он подбежал к Вальману и прижал холодное дуло ко лбу банкира.
— Что ты делаешь, Франсуа? — отшатнулся финансист. — Да, я разорвал этот чек. Решил переписать его на большую сумму. Ты прав: несправедливость должна быть вознаграждена. Впрочем, коли ты возражаешь… — На физиономии банкира заиграла гнусная улыбочка.
Тюренн опустил пистолет. В глазах бывшего владельца цирка светилось нескрываемое торжество. Благодаря своей смекалке, а где надо и наглости, он победил этого самоуверенного скупого старика!
В ту же секунду за дверью послышалась приглушенная возня. Потом в дверь яростно заколотили чем-то тяжелым.
Тюренн с перекошенным лицом метнулся к банкиру:
— Ты обманул меня, сволочь!
Вальману больше всего хотелось сейчас обратиться в гусеницу и забиться в какую-нибудь щель. Полицейские мощными ударами взломали дверь.
— Руки вверх! — мгновенно оценив обстановку, крикнул командир спецподразделения, ворвавшийся в кабинет первым. Он целился в грудь Тюренна короткоствольным «узи».
Нападение полицейских превратило Тюренна в бешеного зверя. Все достижения цивилизации и блистательные итоги эволюции, в результате которой на Земле возник венец творения — человек разумный — были вмиг отброшены. Не помня себя от ярости, Тюренн наставил пистолет на полицейских и выпустил всю обойму.
Но Франсуа было далеко до профессиональных полицейских. Он лишь слегка ранил командира в плечо. Пуля, начиненная сильнодействующим снотворным, попала в грудь Тюренна, и он бессильно опустился на ковер перед столом Вальмана.
— Не очень-то вы спешили, — упрекнул полицейских банкир. — Если бы не моя смекалка, этот негодяй смог бы вытянуть у меня полмиллиона франков и смыться, не оставив следов!
Польша (Гданьск)
— Да никакой он не полицейский! Неужели не ясно? — кипятился Казимир Лято.
— Может быть, он такой важный чин в министерстве, что боится назвать свое настоящее имя и должность, — отрезал Стефан Мащик.
Оба молча уставились на Герека. Бронислав сидел в старом разбитом кресле на первом этаже скромного особняка в северном предместье Гданьска. Руки и ноги его были прикручены веревками к креслу. Только что к груди Герека подносили раскаленный докрасна паяльник, и он пока еще не пришел в себя. Голова потерявшего от боли сознание Бронислава бессильно свесилась к правому плечу.
— Полицейские сказали, что обдумывают вопрос об обмене этого кретина на сына босса, — угрюмо проговорил Мащик. — Это ровным счетом ничего не значит! Они могут водить нас за нос.
— Черт, — потер вспотевший лоб Лято, — мне почему-то начинает казаться, что мы зря вляпались в это дело!
Мащик с иронией посмотрел на Казимира:
— Ты стал похож на слабонервную барышню…
— У нас один выход: заставить этого кретина заговорить. Под дулом пистолета. Если он будет молчать или в самом деле не имеет никакого отношения к министерству, с ним надо кончать. И побыстрее сматывать удочки. Мы здесь второй день, и мне что-то явно не по себе…
— Да, если полиция доберется сюда… На втором этаже четыреста килограммов взрывчатки!
— Ну, это меня не волнует. Даже если полицейские перевернут вверх дном весь дом, они ничего не обнаружат. Им и в голову не придет искать между балками пола. Кстати, предчувствие может и обманывать меня. Скорее всего, мне только кажется, что полицейские ищейки идут по нашему следу. Но с этим, — кивнул в сторону Герека Казимир Лято, — пора разобраться.
Мащик подошел к Гереку, пощупал пульс. Потом набрал в стоявшем рядом с креслом ведре кружку холодной воды и плеснул Брониславу в лицо.
Герек застонал. Мащик снова окатил его. Пленник приоткрыл помутневшие глаза и тут же закрыл. Ему было страшно глядеть на своих мучителей.
Лято схватил Бронислава за волосы и отчаянно дернул. В руке остался окровавленный клок волос. Гереку пришлось открыть глаза.
— Сейчас, мерзавец, ты либо признаешься, кто ты на самом деле, либо прощайся с жизнью! — прошипел Мащик. Он выхватил пистолет и сунул дуло в рот Брониславу. Герек отчаянно замотал головой, пытаясь освободиться. Но Казимир был настороже. Он вновь схватил Герека за волосы и силой повернул его голову к Мащику.
— Признайся: ты работаешь в министерстве внутренних дел? — прорычал Яцек.
— Помолчи! — вдруг предостерегающе поднял руку Казимир. Он осторожно подошел к приоткрытому окну и выглянул наружу.
Домик, в котором подручные Болеслава Цимкевича пытали Герека, был окружен миниатюрным садом. В нем росли две груши и три куста сирени. Между ними располагались цветочные клумбы. Сейчас деревья стояли еще без листьев и лишь кое-где на земле пробивалась изумрудная травка.
Казимир внимательно осмотрел садик. Ничего подозрительного он не заметил. «С ума сойти можно, — напряженно размышлял Лято, высунувшись из окна. — Слышал же я слабые шорохи…»
Внезапно перед самым носом Казимира взметнулась вверх нога в шнурованном черном ботинке и коричневом галифе. Лято едва успел отшатнуться. Замешкайся он на доли секунды — и мощный удар ногой в грудь повалил бы его на пол.
— Берегись! — заорал он, отбегая в глубь комнаты, но в это время входную дверь уже высаживали мощными ударами ног.
Казимир опрометью бросился на второй этаж, а Мащик застыл перед Гереком с пистолетом в руке. Все произошло так неожиданно, что он даже не нашел в себе силы сопротивляться, когда ребята из группы Кшиштофа Лещинского выбили у него пистолет и скрутили за спиной руки.