Охота на кентавра (сборник)
Шрифт:
— В вашем лице?
— Да, в моем, в вашем, в лице Серого…
— Сколько тысячелетий человечество бродило в темноте, не знало счастья своего по глупости, можно сказать. И вот являетесь Вы, стоит соединить английскую генетику и немецкую классическую философию…
— Да, вот именно…
— Великая плеяда Магометов пополняется. Дайте, я пожму руку последнему! Я счастлив…
— Опять вы смеетесь надо мной!
— Нисколько! Только прошу вас: исключите меня из вашей великой компании, — я малость не дозрел. И не убивайте раньше, чем придет
— Вы меня обидели, — он направился к выходу. — Я не позволю так шутить над наукой. Английская генетика и немецкая классическая философия… — Он скрылся за дверью.
— И Утопия, — закричал я ему вслед. — Прибавьте еще и Утопию!
6. Великий скачок
Дни сменялись днями. Новые власти были заняты по горло.
О том, что нужно лететь, казалось, все забыли. И это было самое удивительное. Озабоченность эту хорошо выразил Циклоп. Подавая ужин, он однажды пробурчал: — Все только и заняты подготовкой к полету, но о самом полете никто не думает. Не понимаю.
Он помолчал, а я напряженно ждал.
— Все только и говорят о великом скачке, но никто в него не верит. Ритуал — да и только!
— Удивляешься? Ну представь себе, Циклоп, что эта банда хоть куда-нибудь долетит. Что о них скажут? И что они скажут, как оправдаются? Это же обычные пираты. Нет, это промежуточное положение подготовки к великому скачку их больше всего устраивает. Подожди немного, и появятся различные фазы подготовки. Но совершись прыжок — и кнопсы тотчас станут не нужны. Придется снова заняться сельским хозяйством, а сейчас они — власть…
Циклоп тяжело вздохнул и стал убирать каюту, ворча:
— Дисциплина в команде совсем расшаталась. На мои приказы не реагируют, люди отказываются работать…
— По новым, идеологическим соображениям?
— То-то и оно, что нет. Над новыми выдумками смеются, но и не работают. Не понимаю.
— Да, вопрос сложный. Что вообще заставляет людей трудиться? Я думаю, что команда не работает, глядя на кнопсов. То открытие, что можно зарабатывать свой хлеб болтовней и демагогией, деморализует ее. Если ложь является источником существования, то честный труд обесценивается…
Циклоп резко выпрямился как от удара:
— Уж не думаете ли вы, кэп, что все они побегут на собрание?
— Нет, вовсе нет. Совесть не позволит, но и работать как раньше они уже не будут. Например, когда-то верили в бога. Честная нищета была достоинством, а тяжелый труд — подвигом. За все рассчитывались на том свете. Сейчас же, когда все атеисты, люди практически беззащитны перед видом преуспевающего лгуна и бездельника. Быть нищим становится стыдно, а работать честно — глупо!
— Как же так?
— Я всегда считал, что труд — категория нравственная, а не экономическая. Там, где мораль попрана, честный труд невозможен. Нельзя лгать в одной сфере, скажем, в политике, и оставаться честным в другой сфере труда.
— И что же нам делать?
— Быть честными. Выполнять
— Но мы же взаперти!
— Да, но думаю, что о нас все-таки вспомнят.
События между тем развивались по нарастающей. Все жилые ячейки объявили общественной собственностью, и сразу же объявился дефицит. Никто не мог сказать, сколько свободных ячеек существует, но зато появились нуждающиеся. Это было тем удивительней, что Галактик обычно без ограничений предоставлял жилые ячейки — клетки своего тела, была бы нужда.
Пытаясь более справедливо распределять жилой фонд, из ячеек выгоняли политически неблагонадежных, но в результате ячейки «схлопывались». Галактик-то не знал, что ячейки переводятся в общественный фонд, для него они просто пустовали, вот он их и убирал за ненадобностью.
Изгнание из ячейки в коридор означало голодную смерть. Эта нищета из-за элементарной неразберихи и посреди изобилия больше всего меня поражала. Дело можно было поправить, если кто-нибудь бы пустил к себе постояльца. Чувствуя перегрузку в отдельной ячейке, Галактик продублировал бы ее. Но — таковы люди — каждый держался за свое, хотя на словах все были общественники.
Создали комитет по справедливому распределению, но это только усилило путаницу. Сразу же возникла иерархия и различные льготные группы. Функционеры желали иметь сразу несколько ячеек, про запас, хотя и приходилось постоянно бегать из одной в другую, чтобы они не успевали «схлопываться».
Как венец неразберихи началась эпидемия голодных смертей. Коридоры были забиты голодными отчаявшимися людьми.
Но самую удивительную весть принес Циклоп совсем недавно. В движении Покровителя образовалась ересь. Оказывается, товарищ Покровитель не уловил требований времени и вообще не проявил должной принципиальности.
Он-то хотел лететь к генератору смерти, а нужно лететь к генератору счастья, на другой конец галактики. Зачем? Ну, скажем, генератор смерти можно сломать, а с генератором счастья что делать? Просто посидеть, погреться рядышком?
Покровитель все чаще стал появляться у меня грустный и только под усиленной охраной. Он больше не посвящал меня в свои дела, часто вообще молчал и сидел, глядя в стену. Мне становилось жутковато. Он, по крайней мере, нас не убивает, а что сделают с нами молодые радикалы?
Однажды он был особенно грустен и долго смотрел мимо меня, потом сказал:
— Я часто вижу ЭТО во сне. Огромная красная скала, а на вершине сферический блестящий излучатель. В стороне горит наша галактика… Я долго забираюсь по скале к излучателю, а когда подхожу к его основанию, то нахожу — ты не поверишь — обыкновенный рубильник! Вот оно — бессмертье! Я протягиваю руку и… просыпаюсь. Каждый раз одно и то же. Наверное, я скоро умру…
— Трогательно до слез.
— Люди гибнут, а я не знаю отчего. Все идет вкривь и вкось, а я ничего не понимаю. Наверно, я плохой руководитель. Вы были лучше. У вас есть секрет власти. Но вы его не откроете!