Охота на компаньонов
Шрифт:
8
Слова незнакомца о дальней командировке давешнего клиента утром подтвердились. Разглядывая фотографию лже-Вассермана в «Едиот Ахронот», Натаниэль не мог отрешиться от мысли, что тот, возможно, еще был жив вчера, во время телефонного разговора. Хотя нет, вряд ли тип, затеявший всю эту грязную историю, рискнул бы сделать столь прозрачный намек. Да, вот тебе и посредник… Увы, несмотря на старания полицейского ретушера, видно было, что фотографировали покойника. Текст под снимком гласил: «Просьба ко всем, кто что-нибудь знает об этом человеке, сообщить в
Пакет, о котором сообщил тот же анонимный звонок, находился в почтовом ящике. Его не отправляли по почте, просто положили в ящик. Слабая надежда на то, что какие-то сведения дадут штемпеля, отпала. В пакете находился конверт с чеком на 10 000 шекелей, выписанный на предъявителя. Чек был выписан на имя Натаниэля Розовского, причем со счета Аркадия Вассермана.
«Остроумно, – мрачно подумал Натаниэль. – Покойник платит. А что? Ему теперь, как говорится, все равно».
Кроме чека в пакете действительно находилась визитная карточка. На карточке значилось: «Артур Фойгельсон.» И адрес. На этот раз – не ашкелонский, а тель-авивский.
Розовски раздраженно смял карточку, едва не порезав руку твердым картоном. Собственно говоря, для него имя уже не было неожиданностью. Естественно, за одним компаньоном должен был последовать второй.
Он подошел к письменному столу, выдвинул ящик. Некоторое время рассеянно смотрел на лежащий револьвер. Задвинул ящик, сел и задумался.
Ситуация, вчера еще казавшаяся катастрофической, но, в общем-то, понятной, сегодня представлялась несколько иной. То есть, катастрофичности не убавилось, но появилось несколько вопросов, на которые необходимо было найти ответ.
Например, почему, все-таки, на роль убийцы поневоле выбрали именно его? При том, что количество частных детективных агентств в одном только Тель-Авиве составляла добрых полсотни.
Второй вопрос: личность вчерашнего посетителя и сегодняшнего утопленника.
Первый вопрос самый легкий из тех, на которые следовало ответить. В свое время он оказался по сути первым частным детективом, специализировавшимся на «русских» делах. Он и из полиции-то уволился вскоре после начала массовой репатриации советских евреев. Натаниэль вспомнил эйфорию первых месяцев – внезапно и громко зазвучавшая на каждом шагу русская речь, русская музыка, открывавшиеся чуть ли не каждый день книжные и прочие магазины. Он тогда посчитал, что набрел на отличную идею – воспользоваться привычным советским недоверием к милиции-полиции и заняться частным сыском именно внутри русской общины. Сегодня Розовски впервые пожалел об уже давнем решении. Он чуть ли не с умилением вспоминал дела, ранее вызывавшие раздражения: склоки с квартирными хозяевами, жалобы на мошенников-подрядчиков и даже визиты ревнивых мужей и жен. Золотое было время…
До вчерашнего дня.
– Говорила мама… – пробормотал Натаниэль. – Говорила: не связывайся с этими бандитами, сам станешь бандитом. Как в воду смотрела… – Он снова пододвинул
Натаниэль поднял чек, внимательно его осмотрел. Номер чека.
Номер отделения банка.
Он закрыл глаза. Вчера, когда он осматривал бумажник убитого, там, кроме кредитных карточек, находилась чековая книжка. Номер последнего корешка… Номер…
Розовски даже застонал от досады. Почему он не обратил внимания на это? Можно было бы установить, когда именно выписан чек. Впрочем, еще непонятно, что это могло бы дать.
И вообще – непонятно, чем, собственно говоря, он вообще должен заниматься.
Он снял телефонную трубку, набрал номер агентства. Офра отозвалась не сразу, Натаниэль подумал даже, что в отсутствие начальника секретарь решила прогуляться по собственным делам.
Но нет, трубку сняли.
– Ты где бегаешь? – сразу же сердито спросил он.
– Скажи лучше, где ты прячешься? – ехидно осведомился совсем другой голос в трубке. Настроение Натаниэля, и без того приближавшееся к отметке абсолютного нуля, упало еще на несколько градусов (если такое, разумеется, возможно). Вряд ли инспектор Ронен Алон зашел в агентство выпить чашечку кофе и перекинуться парой слов с бывшим сослуживцем.
– Не прячусь я ни от кого, – буркнул Натаниэль. – Просто неважно себя чувствую. Решил отдохнуть. Привет, Ронен.
– Привет, привет, – нетерпеливо сказал инспектор. – Отдохнуть – это хорошо. Похоже, ты здорово перетрудился. Особенно за последние дни. В общем, я жду тебя здесь. Советую приехать как можно скорее.
– А в чем дело?
– Есть несколько вопросов, на которые мне очень хотелось бы услышать ответы.
– А по телефону нельзя? – без всякой надежды спросил Розовски.
– Никак нельзя, – твердо ответил инспектор Алон. – Давай, Натан, не тяни время.
– Ладно, сейчас приеду, – покорно сказал Розовски. – А Офру ты куда дел?
– Офру? Никуда, она здесь.
– Дай ей трубку, пожалуйста, – попросил Натаниэль. Инспектор невразумительно проворчал что-то, но просьбу выполнил. – Офра, деточка, – сказал Розовски, – если Маркин позвонит, скажи, что он мне сегодня не нужен, пусть занимается делом Гринберга.
– Хорошо, – послушно ответила Офра. – Только он уже звонил. Я ведь не знала.
Розовски застонал.
– Так он что – сейчас приедет?
– А он уже приехал, – сообщила Офра растерянно. – Мы все здесь. Ждем тебя.
Натаниэль положил трубку.
9
– Через Америку добирался? – таким вопросом встретил инспектор Алон Натаниэля, едва тот появился на пороге.
– В отличие от тебя, у меня машины нет, – огрызнулся Розовски. – Ни служебной, ни личной.
– Ты что, до сих пор не купил? – удивился инспектор. Натаниэлю надоело отвечать на эти вопросы по десять раз на день. Он проворчал: – Однажды мне пришло в голову, что человек, сидящий за рулем собственного автомобиля, похож на сидящего на унитазе.