Охота на Лис

Адамов Марк

— И хрен бы с ней. Там же одни камни с мусором.

Крысолов улыбнулся. Конечно, Химера и не собирался никого выкупать. Решать проблемы он предпочитал более знакомым способом.

— Варион, а почему так холодно? — спросил Ладаим.

Зелень вдоль тракта всё так же шелестела от дуновений тёплого ветра. Яркое солнце осталось в голубом небе высоко на Басселем. Всё было по-прежнему, но холод пожирал ноги тивалийца.

— Яблони, Ладаим! — закричал Химера, не открывая рта. — Давай, как в Яблонях!

Крысолов попытался

шагнуть к нему и провалился. Чувство падения захватило дух, словно тивалиец летел с обрыва в реку. Он был готов к встрече с бурлящей поверхностью, но нашёл лишь холодный дощатый пол.

Тусклый свет пробивался сквозь бревенчатые стены, и его лучи подсвечивали зависшую в воздухе пыль. Крысолов оказался в крошечной комнате с на редкость бедным убранством. Из примечательного здесь оказалась только кровать, с которой он и упал.

Ладаим поднялся, а его разум всё ещё пытался понять, где же он находится. На тивалийце не было одежды. Конечности изнывали от движений, а глаза ответили слезами на скромные попытки осмотреться.

Крысолов вскрикнул, и за его спиной скрипнула дверь. Он встретился глазами с плечистым мужчиной лет тридцати пяти. Его сухое лицо с двумя параллельными полосками шрамов на левой щеке казалось знакомым. Будто пришедшим из прошлой жизни.

— Полоз? — вспомнил Ладаим. — Полоз, где я?

— Ох, Чёрт, — ответил тот, округлив глаза. — Ты давно проснулся? Ладно, забей. Пойду, рыжую предупрежу.

Крысолов хотел броситься за ним, но передумал. Сначала нужно было понять, что он забыл в промёрзшей хибаре вместе с караульным Лисьего Приюта.

«Приют».

Теперь он начал вспоминать. Картины прошедших дней мелькали перед тивалийцем одна за другой. В его разум вернулось падение Лисьего Приюта и всё то, что последовало. До самых дверей темницы в глубине Бассельского замка.

— Ним.

Девушка застыла на пороге комнаты. Её зелёные глаза покраснели и опухли, как будто она проплакала не меньше целого дня. Губы Нималии подрагивали. Она медленно покралась к тивалийцу, но тут же сорвалась на бег. Крыслов заключил подругу в объятия.

— Охренеть, ты правда жив! — говорила она сквозь слёзы.

— Конечно, жив, — Ладаим сжал её покрепче. — Если это не сон, конечно.

— Не сон, — Нималия прижалась к его груди. — Как же я волновалась, козлина ты! Зачем ты это сделал? Мы бы оба ушли!

— Прости.

Он сам не знал, зачем упал на колени и сдался стражникам у «Пёсьей Морды». Что-то глубоко внутри потребовало такого решения. Должно быть, совесть Крысолова взяла своё после всего, что он наделал с Большого Новолуния.

Зато он знал, какие мысли одолели его за все дни пребывания в темнице.

— Я так скучал.

— Я тоже.

— Не так, как я, — Ладаим водил ладонями по её спине. — Ты не поймёшь, Ним, но я слишком устал, чтобы юлить.

— А ты попробуй объяснить, — она подняла лицо, и он чётко ощутил её тёплое

дыхание на своей шее. — Я умнее, чем кажется.

— Мне было очень страшно. Там, в камере, я закрывал глаза и старался думать о хорошем. Пытался представить Идалл, моё детство, Святое Солнце, — Крысолов замялся, но нашёл в себе силы сознаться. — Но видел только тебя.

— И зачем тогда сдался, если так хотел видеть? — кажется, слёзы прекратили заливать веснушки Нималии.

— Не знаю. Главное, что сейчас мы здесь, и я очень рад тебя видеть.

— Да, Ладаим, — её рука без лишней скромности скользнула по низу его живота. — Это я почувствовала.

Они рухнули на древнюю кровать. Крысолов так и не понял, кто кого первым уложил на это скрипучее ложе, наспех сколоченное из досок и укрытое линялыми простынями. Это было не важно. Он просто знал, что не хочет выпускать столь же знакомую, сколь заново открывшуюся подругу из объятий. Ладаим не в первый раз думал, что хочет быть с ней так близко, как только позволит природа и жизнь. Но теперь он, наконец, признался в этом.

— Я долго этого ждал, — прошептал тивалиец, когда страсть утихла и Ним положила голову ему на грудь.

— Не порти момент, — попросила девушка.

Её палец вырисовывал спирали на животе Крысолова, избегая разлившихся там синяков.

— Что там было? — продолжила Ним. — Тебя били? Эти сволочи пытали вас? Папа сказал, что их не трогали, но по тебе так не скажешь.

— Всякое было, — Ладаим сглотнул тяжёлый ком. — Подожди, папа? Бертольд тоже вышел?

— Конечно. Они в соседнем домике отлёживаются, но выглядят получше тебя. Только Басс приболел, кашляет на всю округу. Но всё будет хорошо. Теперь мы вместе.

— Давно мы вернулись?

— Вчера. Сойка с одним хмырём-наёмником притащили вас ближе к вечеру, и мы сразу уложили всех спать. Ты так до рассвета и провалялся, а Вийм уже вовсю греется полугаром. Ты не помнишь, как вышел из замка? Они сказали, что тебя уже и не надеялись дождаться, а потом ты вышел на берег, — девушка вдруг издала нервный смешок. — Голый и потерянный, прямо по снегу.

— Я… Я за кем-то шёл.

Туман окутывал всё время, что прошло между его заключением в ледяное чрево темницы и пробуждением в странном доме. Лишь бессмысленные обрывки остались в памяти, проникнув даже в его сон.

— Где мы вообще? — спросил Ладаим.

— В Серой Пристани, — Нималия легла на спину рядом с ним. — Тут сейчас ни души почему-то, и Химера велел нам укрыться здесь. Тут ты, я, моя родня, Полоз и Сойка. Их скоро сменит Хлыст, а остальные в городе остались. Готовятся уходить.

Крысолов сполз с неудобной кровати, которая стала куда уютнее в такой компании. Он раскрыл скрипучие ставни и увидел лишь мертвенную пустоту занесённой снегом деревеньки.

— Химера, — повторил тивалиец имя друга. — Получается, он сейчас не здесь.