Охота на льва. Русская сова против британского льва!
Шрифт:
– Про «босоножку»? – Денис усердно ловил по тарелке юркий масленок, не желавший попадаться на вилку.
Американская плясунья лет семь назад гастролировала в Санкт-Петербурге и в Москве, собирая полные залы и ввергая публику в трепет. В Мариинке и в Большом танцовщицы, желая показать, что ходят по сцене босиком, рисовали на ногах пальчики поверх трико, а эта – доподлинно сверкает голыми пятками, и под всеми одеяниями, что на ней болтаются, взмывая вверх и распахиваясь на прыжках, вовсе ничего нет! Давыдов пробился посмотреть на модное диво и остался в недоумении. Или это уж было чересчур для него возвышенно, или, как он в простоте
– Ага. – Андрей отправил в рот песочную корзинку с икрой, пожевал, пожмурился от удовольствия. – Эта Дункан у себя в Америке заработала плясками в древнегреческом стиле бешеные деньги и открыла приют для девочек, где их учат пению и танцам, а на прогулки выводят в древнегреческих хитончиках. Вот такая у нее блажь. И мисс Элис Веллингтон, по примеру этой чудачки, собирается всех наших сироток обрядить в хитоны и сандалии. Заметь, без всяких батистовых панталончиков.
– В самом деле, чудачество. И кому это надо?
– Не удивлюсь, если никому. Американцы и не на такую дурь способны. Однако, дружище, хоть эта мисс приехала к нам из-за океана, вряд ли она американка. Увидишь – поймешь. Ты ведь по-английски немного балакаешь?
– Хуже, чем по-японски, но уж с дамой как-нибудь договорюсь. Значит, мисс Элис Веллингтон? Интересно, уж не родственница ли она знаменитого английского фельдмаршала Артура Веллингтона, победителя Ватерлоо?!
– Вот заодно и выяснишь. К счастью, дамы, глядя на тебя, менее всего задумываются о твоих умственных способностях. Плечищи, черные глаза, локон этот фамильный – и все, больше им ничего не нужно.
– Откуда такие сведения?
– От родной сестры, – усмехнулся Голицын. – Она была в тебя влюблена, да не одна, а вместе со всем гимназическим классом – двадцать три души! Чуть ли не до смертельного питья уксуса дело доходило.
– Что ж ты молчал?! – Давыдов закатил глаза и хихикнул.
– Только теперь призналась. Когда стала женой и матерью двух крошек… Так вот, навести-ка ты госпожу Крестовскую.
– Предлог нужен…
– Простейший! – отмахнулся Голицын. – Узнал о будущих приютах для девочек и решил пожертвовать некоторую сумму… Да не смотри на меня так. Деньги я тебе выдам, и даже без расписки – у нас на то особые суммы, не мелькающие в отчетности. Главное – свести знакомство с этой американкой.
– По-моему, ты преувеличиваешь мою неотразимость, Андрюха, – покачал головой Денис.
– Тогда поезжай на Кузнецкий Мост, пройдись по лавкам. Купи сиреневые кальсоны из шелкового трико. Тебе будут к лицу!
– Ох, чует мое сердце, зря я с тобой связался!.. Ладно. Продолжим!..
И друзья с завидным аппетитом налегли на молочного поросенка, только что доставленного к столу расторопным половым.
Два дня спустя Давыдов с корзиной цветов, принаряженный и благоухающий одеколоном «Сиу», стоял у дверей небольшого, типично московского особнячка Крестовской. За это время Денис успел встретить курьера и передать по инстанции куратору секретный пакет. А затем испросил разрешения задержаться в Первопрестольной еще на несколько деньков, благо, обстановка пока позволяла. Он заранее выяснил, что госпожа графиня нынче принимает по четвергам.
Время тоже выбрал самое обычное для визитов – послеобеденное. И вот теперь переминался с ноги на ногу, словно в воду прыгать собрался.
До сих пор его задания не предполагали донжуанских подвигов. Он даже не очень-то умел ухаживать за дамами – просто не было такой необходимости. Вот толстый Барсуков – тот выучился! Не зря же с собой книжки про флирт и обольщение возит…
Мудрая мысль пришла в давыдовскую голову с явным запозданием: нужно было для отваги хлопнуть хоть стопочку коньяка. И тут в голове включился граммофон.
«Когда я пьян, а пьян всегда я, – пропел залихватский голос, – ничто меня не устрашит! И никакая сила ада мое блаженство не смутит!»
– Брр!.. – вслух сказал Денис. Ему только пьяного Барсукова в голове недоставало.
Однако несуразный куплетец взбодрил. Что-то мистическое все же было в гусарской песне. Денис перекрестился, вздохнул, усмехнулся и нажал кнопку новомодного электрического звонка.
С графиней Крестовской Давыдов встречался год или два назад, в этом же доме, сопровождая красавицу-кузину и ее матушку. Хозяйку он запомнил как даму, немилосердно затянутую в корсет и с пышной прической, на которую пошло фунта два фальшивых пепельно-русых волос, такими толстыми были бандо надо лбом и по бокам.
Войдя же нынче в гостиную, он не сразу сообразил, что дама на диване и есть Ангелина Павловна Крестовская. Темные волосы, уложенные в греческую прическу с золотой диадемой, лихо сдвинутой к затылку, платье в стиле Пуаре из ткани с крупным восточным узором, а на протянутой для поцелуя руке – сложное сооружение из двух перстней и браслета в виде змейки, соединенных вместе. Причем на кисти, именно там, куда следовало беззвучно приникнуть губами, оказалась большая розовая камея с головой Горгоны Медузы. Словом, вид у старой графини был экзотический и современный. Никто бы не смог упрекнуть ее, что отстала от моды.
Если бы не обвисшее подрумяненное лицо с тщательно запудренными морщинами, Давыдов не дал бы ей и пятидесяти лет.
– Душка, Денис Николаевич! – жеманно произнесла Крестовская, выслушав визитера. – Вы кстати. Как раз за четверть часа до вас пришла мисс Веллингтон. И вы можете сами отдать ей свое пожертвование.
Ошарашенный обновленным видом графини, Давыдов не сообразил оглядеться. А в гостиной присутствовали и другие гости. Пожилой мужчина с роскошными седыми бакенбардами, едва не свисающими на грудь, дама средних лет с девочкой-подростком, щеголь, похожий на картинку из модного журнала (Давыдов догадался, что это графский внук) и две молодые женщины.
Мисс Веллингтон Денис узнал сразу и подумал: «Боже мой, какая же она американка?!» Жены и дочки заокеанских миллионеров, приезжая в древнюю российскую столицу посмотреть, как по улицам бродят белые медведи, брали с собой все бриллианты, какие только могли приобрести, и ходили блистающие, словно рождественские елки. Но на мисс Веллингтон обнаружилась только небольшая брошь с гранатами, скреплявшая воротничок скромной, под горлышко, белоснежной блузки. Она выбрала для визита лиловый полосатый костюм-тальер с длинным жакетом. И портной, что кроил этот костюм, по мнению Давыдова, честно заработал свои деньги. Тонкая и гибкая фигура гостьи вроде и скрыта, однако обо всех округлостях можно догадаться. Прическа мисс Веллингтон была именно такой, как пристало женщине из хорошей семьи, получившей правильное воспитание, – не слишком пышной; золотистые пряди обрамляли фарфоровое лицо.