Охота на льва. Русская сова против британского льва!
Шрифт:
Денис увидел вблизи обильно накрашенное лицо. Столичные дамы почти не красились – считались допустимыми разве что румяна, и то полунамеком. Но в обществе на грани приличного и богемного завелись страстные и роковые женщины. Они обводили глаза чем-то вроде жженной пробки, пудрились до смертельной белизны, губы себе рисовали карминные, немного кармина доставалось и мочкам ушей, зачем – непонятно. Примерно так была размалевана и гостья, но скрыть свой возраст не сумела. Давыдов уже через секунду сообразил, что ей тридцать с хвостиком. И хвост этот, скорее всего, предлинный.
Еще
– Вы меня перепугали, моя крошка, – по-французски, капризным голоском, сказала танцовщице Крестовская. И та заговорила в ответ весело и страстно, объясняя, что медведь – подарок от поклонника, привезен в виде багажа по железной дороге, и что все это – очаровательная шутка.
– Он обещал мне подарок в русском стиле. И вот вносят что-то большое, деревянное, похожее на низкую бочку. Я думала, там деревенские лакомства – масло, ягоды, варенье… Лакомства в русском стиле! А оттуда выскакивает этот ангел!
Давыдов вспомнил, как описывали «ангела» газетчики со слов станционных служащих. Вряд ли этот мишка, встав на задние лапы, выбил бы головой потолок вагона. Ох, вряд ли!..
– Ваш поклонник безумен, моя дорогая, – прямо заявила Крестовская.
– О, да, да! Настоящее русское безумие! – Мата Хари подошла к окну. – Вот он, караулит меня! Он всюду ездит за мной следом. Я зову его «мой бабуин». Настоящий рюсски бабуин!
– Но почему?! – не удержался потрясенный Давыдов.
– У него такая фамилия… В России такие забавные имена и фамилии. У вас тоже?
«Боже мой, – подумал Денис, – да ведь она дура! Настоящая неподдельная дура, как теперь говорят, патентованная».
Однако танцовщица, при всей своей глупости, оказалась упорна в достижении цели.
– Там, где я выросла, все было другое, – вещала Мата Хари, закатывая подведенные глаза к потолку. – И мужчины тоже. Мне нравится в России, здесь меня прекрасно принимают, дарят бриллианты! Но ведь я родилась в Индии, в семействе знатного брамина, меня с детства готовили в храмовые танцовщицы. Я могла видеться только с двоюродными братьями… О, это были красивые мальчики, смуглые и черноглазые – как вы! Да, и разрез глаз у вас, как у наших мужчин…
Она придвинулась к Давыдову поближе, буквально впиваясь глазами в его лицо. Оказалось, что она с Денисом почти одного роста. Едва не прижавшись грудью к его груди и не отводя взгляда от его глаз, Мата Хари продолжала рассказ. Ее губы оказались в опасной близости от его губ, что и было замечено всеми гостями Крестовской.
– Но однажды в храм Кришны, где я танцевала с плодами перед статуей божества, тайно пробрался юный английский офицер. Он увидел меня, а я была в наряде пастушки. Это священный наряд для танца перед Кришной – открытые по колено ноги, почти обнаженная грудь… на груди цветы, гирлянда цветов… О, мне было всего шестнадцать лет!.. Он влюбился, он стал искать со мной встреч… А шестнадцатилетняя девушка в Индии… О, мы рано созреваем! Мы уже в тринадцать готовы для любви…
Мата Хари совершенно не обращала внимания, что кроме Давыдова в комнате есть и другие слушатели. Он же внезапно ощутил запах – запах самки, истосковавшейся по самцу. «Только этого мне не хватало! – Денис невольно вздрогнул. – Спятившая от страсти дура в моей собственной постели!..»
– Меня бы не отдали ему. Мой отец был знатный брамин… – бормотала с придыханиями танцовщица. – Я была посвящена Кришне, одиннадцать лет меня учили священным танцам… я блистала… И тогда офицер меня похитил…
– Ваш медведь, мадам! – почти в отчаянье воскликнул Давыдов.
Мишка, воспользовавшись тем, что вся компания с приоткрытыми ртами следила за маневрами танцовщицы, полез на стол.
Очень уж не хотела Мата Хари отрываться от чернокудрого красавца с белым локоном на лбу, но ей снова пришлось ловить медвежий поводок.
Давыдов не растерялся и кинулся к Элис Веллингтон.
– Мы должны увидеться, непременно должны! – воскликнул он, не боясь быть услышанным остальными – такой галдеж поднялся вокруг стола.
– Да, конечно! – прелестно порозовела англичанка. Они, не сговариваясь, схватились за руки и замерли, наслаждаясь секундами даже такой близости.
– Мы с Кэтрин остановились в «Метрополе». Бегите, мистер Давыдов! – произнесла Элис и на мгновение прижала денисовы руки к своей груди. – Да бегите же! Иначе она…
– Бегу!
Не попрощавшись с графиней, Денис пташкой вылетел из особняка, ибо ловля косолапого хулигана благополучно закончилась, и безумная дочь брамина вот-вот могла вспомнить о новом предмете своего обожания.
Напротив особняка стоял ярко-красный железный саркофаг на колесах – неимоверной длины «кадиллак». Опершись о его крышу, смотрел вверх, безошибочно определив окна маленькой столовой, великан – ростом более сажени и косая сажень в плечах. На голове его был сверкающий цилиндр, лихо, по-купечески, сдвинутый на затылок. Давыдов сразу опознал в златокудром детинушке настоящего русского купчину, способного душу вытрясти из собрата за медный грош и швырнуть миллион к ногам даже не балерины из «Мариинки», а провинциальной певички, сумевшей проникновенным романсом вышибить из него, пьяного, слезу. Да, именно такой орел и мог подарить танцовщице живого медведя.
Купчина с подозрением взглянул на Давыдова. Денис приосанился и задрал подбородок. «Рост – еще далеко не все», – безмолвно сказал он купчине этим решительным движением. Хвастаться же своей нечаянной победой над Матой Хари не рискнул – экие вон кулачищи, как два чайника.
Оглянувшись на всякий случай, Давыдов кинулся наперерез извозчичьей пролетке.
– Стой, братец! В «Метрополь», без ряды, только скорее!
– Не извольте беспокоиться, ваше благородие, садитесь!..
Следовало немедленно снять там номер, пусть даже дорогой. Деньги Голицын на эту авантюру выделил, и нужно их потратить не только с пользой для дела, но и себе в удовольствие.