Охота на монстра
Шрифт:
Шлиман чуть заметно вздрогнул, услышав слово «дверь».
– Вы построили «Медузу», потому что верили: станете первыми. Откроете человечеству новые горизонты. «Медуза», Юрген… Помните?
Никакого отклика.
Клаус Фертихогель посмотрел на Герхарда Липински, но тот лишь молча пожал плечами, словно спрашивая: а чего вы ждали от тяжело больного человека?
– Юрген… - вновь начал атаку майор ГСБ.
– Уверен, вы не могли все это забыть! Оно живет внутри, просто дайте дорогу. Космическая станция экспериментальной физики «Медуза»… Марк Айштейн… Януш Боку… Моника Траутман… Мечта открыть
Сомнений не было: физик реагировал на два слова - «Моника» и «дверь». Он вздрагивал, а в глазах что-то менялось, едва-едва заметно.
– Моника за дверью, - сказал Фертихогель, провоцируя Юргена.
– Черви… - вдруг ответил Шлиман.
Глаза у него забегали, под носом повисла маленькая прозрачная капелька.
– Черви?
– не понял Фертихогель.
– При чем здесь черви, Юрген? Я говорил про дверь.
И тут врач положил руку на плечо майора, знаком показывая, что больше не следует задавать вопросы.
– Трупные черви… - громко прошептал больной.
– Это гадко, невыносимо. Тебя закопали в землю. Лежишь и не видишь их, только слышишь. Они приближаются… приближаются… Медленно. Медленно. Они хотят копаться в твоем теле, а ты ничего не можешь поделать. Ты мертв и скован землей…
Врач и офицер переглянулись. То, что говорил Шлиман, действительно не имело никакого смысла.
«Дверь» и «Моника» - два слова, на которые реагировал пациент. У Клауса оставался еще один вопрос, очень важный, связанный с обоими этими понятиями. Майор решил рискнуть, несмотря на запрет лечащего врача.
– Юрген!
– четко проговорил Фертихогель.
–
Открытая дверь… Вы хотите туда, где Моника?
Шлиман вздрогнул, очень осмысленно глянул на визитера, так, что удивленно вздохнул даже Герхард Липински. И тут Юрген быстро-быстро помотал головой, в знак отрицания.
– Все!
– потребовал медик, нажимая кнопку звонка.
Голова физика вдруг затряслась, капелька сорвалась с носа, упала на пижаму.
– Укол!
– Липински дал команду медсестре, подоспевшей со шприцем.
Сам врач в это время держал руки пациента.
– Черви!!!
– со стоном выкрикнул Юрген.
– Они здесь! Вокруг! Это ужас! Ужас! Ничего не сделать с ними! Ничего не сделать… ничего не сделать…
Он повторял эту фразу, пока не «отключился» - сработало введенное лекарство. Несчастного физика уложили на каталку, увезли в палату.
– Первый раз вижу его в таком состоянии, - пробормотал Липински.
– Впрочем, мы не хотели рисковать, не пытались его так расшевелить. Сегодня он по-настоящему разволновался. Это говорит о том, что в мозгу, в сознании, остались живые точки…
Майор Фертихогель ничего не слышал - он выглядел ненамного лучше, чем пациент Герхарда Липински. В первые секунды после того, как Шлиман отрицательно помотал головой, Клаус очень здорово расстроился - он надеялся, что физик мечтает присоединиться к своей возлюбленной. На этом можно было сыграть, заинтересовав Юргена.
Однако досада жила лишь в первые мгновения. Прошло совсем немного времени, и паззл, наконец, сложился. Ответ Шлимана стал тем самым ключом, который помог майору ГСБ разглядеть полный узор.
От этого вдруг стало
завтра
.
А как быть теперь?
Впрочем, еще оставалась надежда, что он неправильно составил паззл - если созданный канал не может быть стабилен в течение долгого времени. Например, семи лет… Это следовало как можно быстрее уточнить у Дугласа Дрешера, директора галактического института экспериментальной физики. И лишь в случае положительного ответа - покрываться холодным путом и объявлять всеобщую тревогу.
Новости, раздобытые Христо Малковым, на какое-то время поставили Славцева в тупик. Едва только добрались до рубки связи, и компьютерщик «Осла», покопавшись в оборудовании, сказал, что сможет установить канал с федеральными службами, капитан обрадовался. Он было подумал: вот и конец приключениям! Осталось лишь связаться с полицией третьего сектора, сообщить властям о пиратском нападении на грузовой корабль «Осел» и…
Вот до этого «и», как оказалось, - тысячи световых лет. Христо Малков удержал товарищей от поспешных действий, попросил несколько минут, на разведку. Активировав оборудование заброшенной базы, развернул антенны и настроил доступ. Затем Малек вошел в глобальную сеть через анонимный прокси-сервер.
Он копался в недрах архивов долго, совсем не пару минут, как просил у командира. Компьютерщик «завис» возле управляющей панели, никому ничего не объясняя, только хмурясь. Товарищи стояли неподалеку, тихонько переговариваясь, обсуждая собственные перспективы. Прошло минут десять, а может, и пятнадцать, Христо Малков стал мрачным, как свинцовое небо в ненастный день.
Славцев наблюдал за связистом, вполуха слушая разговор спутников. Андрей никак не мог отделаться от ощущения, что Некто стоит у него за спиной. Капитан не мог объяснить, почему уверен в этом. Если б спросили, просто ответил, что хороший солдат всегда чувствует врага позади себя - «позвоночным» нервом…
Это сильно беспокоило Славцева, хотя он несколько раз оглядывался и в каждом случае не находил в пространстве ничего странного, непривычного, опасного. Только голые серые или черные стены, покрытые пылью. Только светильники в матовых защитных колпаках. Только безлюдные тихие коридоры старой и странной базы.
А тут еще, вдобавок ко всему, Христо Малков стал похож на человека, проглотившего пару гранат и ждущего: когда рванет?
– Плохи наши дела, - в конце концов объяснил компьютерщик.
– Мы объявлены в федеральный галактический розыск. В смысле экипаж «Осла» и сам грузовик. Мы считаемся не пропавшими без вести, а позорно бежавшими с грузом сильнодействующего наркотика. Так что, ребята, мы не пострадавшие. Банда воров-уголовников. Святая обязанность любого копа - задержать нас, а то и подстрелить, не особо церемонясь. По крайней мере, ориентировки - наши портреты, данные, биографии и прочее - переданы в справочные компьютерные системы всех космопортов.