Охота на олигарха
Шрифт:
Мне завтра к гинекологу, надо еще подать на развод, но это уже после Нового года, там сейчас все равно этим никто заниматься не будет.
— Так о чем говорили, Жень, ты слышишь меня?
— Ни о чем, поорали, перекинулись колкостями, и он со своей свитой свалил. Надеюсь, больше его не увижу. Так хлопнул дверью, что чуть стекла не повылетали.
— Ох, пробрало олигарха, еще немного — и будет на пузе ползти до твоего «Ля Минора» и умолять, чтоб ты взяла его обратно.
— Тома, не говори ерунды. Не нужно мне его пузо и
— Так это он еще о твоем пузе не знает.
— И не узнает, — посмотрела Тамаре в ее карие глаза, та напряглась, подалась вперед.
— Эй, подруга, ты чего это задумала? Даже не думай, я тебе не позволю делать глупости.
— Я не решила еще ничего.
— Вот и правильно, торопиться не стоит, завтра идем к чудесному доктору — узнавать, как поживает наш золотой младенчик.
— Ты сейчас похожа на злую ведьму.
— Так я и есть ведьма, у меня в роду по папиной линии его прабабка ворожила и колдовала, это мы всей семьей за ее грехи расплачиваемся. У нас почти все женщины одинокие, нет, замуж-то выходят, рожают, но на этом все и заканчивается.
— Я и не знала.
— Ой, ты бы вот сейчас себя видела, глаза по блюдцу. Шучу, я сама кого хочешь в бараний рог скручу, и колдовство не нужно.
Тамара могла, я в это верила и все время удивлялась, как этой хрупкой невысокой брюнетке с грузинскими корнями и яркой внешностью удается ставить всех на место и заставлять себя уважать.
— А то, что наш клиент приходил, это очень хорошо. Ты там, поди, под кожу ему залезла за неделю, трусы потеряла, и вы из койки не вылезали. Хотя… ему ведь не сорок, да и ты не малолетняя ссыкуха.
— Его ссыкуху я видела вчера.
— А сегодня он у тебя. Прекрасно, это просто прекрасно.
— Я не разделяю твоего энтузиазма.
— Зря, а вот твой электрик, который превратился в олигарха, занятный персонаж, я бы хотела с ним поработать. У меня пару лет назад был случай: мужчина… — но Тамаре не дали рассказать, в кабинет заглянул Федор.
— Ой, Тамарочка Георгиевна, дорого вам вечера, а вы уже уходите? Я хотел проводить с вашего позволения Евгению домой.
— Нет, я только пришла. А что я пропустила, почему господин Великосельский рвется быть джентльменом?
— Я рассказала, что мы расстались со Славой.
— А больше ты ему ничего не рассказала?
— Нет.
Федор с интересом нас слушал, сам одет в пальто с норковым воротником и в шляпе, в руках портфель. Он словно был из прошлого века, не хватало трости.
— Слушайте, Федор Савельевич, у меня о вас спрашивала одна приятная дама, очень интересовалась таким импозантным молодым мужчиной.
— Какая дама? — Федор растерялся.
— Я обещала вас с ней познакомить. Вы не представляете, как она жаждет встречи.
— Нет, нет, Тамара Георгиевна, я, право, не готов к встречам, у меня дела и Евгения Генриховна.
— Безнадега.
— Что, простите?
— Федор, идите, девочки
Домой ушли через час, снова вспомнили Славку, Томка поливала его дерьмом, я слушала и кивала. Жутко захотелось соленых огурцов, а подружке — водки, пришлось сделать набег на кухню, благо в канун Нового года огурцов и водки было в избытке.
— Ты ведь влюбилась в него, да? Скажи честно? Ведь влюбилась, Женька?
— Нет, ничего подобного. Он обманул меня, использовал, уехал и даже не вспомнил. Просто секс, хороший секс.
— Врешь.
— Нет.
Конечно, вру. В первую очередь себе самой, а моему глупому сердцу не прикажешь забыть, оно все равно помнит. Все помнит, каждый поцелуй, взгляд, улыбку.
Кислую с сахаром мороженую бруснику, которой он кормил меня после бани.
И что было там.
Глава 22
Евгения
Ноябрь. Нижние-Камыши
— Жарко?
— Немного.
— Это баня, здесь должно быть жарко.
— Я не любитель такого вида отдыха.
Как скромница сижу на лавке, прижав колени к груди, поправив банную шапку на голове, смотрю на Владимира. Он совсем голый, ну, да мы же в бане, здесь так и надо.
А я стесняюсь, хотя совсем недавно между нами был секс и не раз, я кричала, срывая голос, царапала его плечи, даже сейчас вижу следы, оставленные моими ногтями.
Он замачивает веник в тазике с горячей водой, подтянутая фигура, крепкие ягодицы, поворачивается, смотрит на меня. Хорошо, что не видно, как я заливаюсь краской, его член полувозбужденный, машинально облизываю губы. Все никак не могу определить сколько ему лет.
— Я люблю.
— Что? — задаю вопрос, а сама, затаив дыхание, жду ответа.
— Баню, но времени все нет на такие удовольствия.
— Работы много?
— Очень.
Мужчина черпает воду, аккуратно льет на камни, они шипят, пахнет сосной, потому что на них лежат сосновые ветки. Я вдыхаю горячий воздух и не знаю, отчего больше голова идет кругом — от пара или этого мужчины. Здесь уже непонятно, кто жарче.
— Давай ложись, я тебя попарю.
— Нет, нет, я не хочу, — мотаю головой, но меня не слушают, хватают за руку, затаскивают на верхнюю полку.
Удары сильные, жар еще больше окутывает тело, но это даже расслабляет. Тело становится невесомым, мысли — пьяными. Да будь что будет, зачем думать и анализировать свое поведение, когда тебе здесь и сейчас очень хорошо?
Переворачиваюсь на спину, стирая влагу с лица, выгибаю спину, сквозь ресницы смотрю на Владимира. Не сказать, что он расслаблен, кадык дергается на его шее, а мои соски заостряются.