Охота на олигарха

Дашкова Ольга

До вечера время прошло быстро, позвонил сын, потом наконец дал о себе знать Федор, рвался приехать, но удалось отговорить его от этой идеи. Не стала ему говорить о своем положении, вообще никому не хочу о нем говорить, да и некому по большому счету.

Леонид с напарником заглядывали несколько раз, каждый раз выглядывали в окно и плотно задвигали жалюзи. Хотела узнать у них о той девушке с рыжими волосами и странном мужчине, похожем на ее надзирателя. Но они на меня только посмотрели, ничего не ответили и просто вышли.

Долго

не могла заснуть, перед глазами мелькали разные картинки, а еще сценарии моей дальнейшей жизни. И в них с нами не было Володи. Именно с нами, со мной и ребенком. Что у него другая женщина, молодая красивая, они вместе идут по красной ковровой дорожке, их фотографируют десятки папарацци, они целуются, они счастливы.

Проснулась в холодном поту после этого увиденного кошмара. Открыла глаза, повернулась на бок. Запах — первое, что насторожило. Чуть уловимый аромат, узнаю его везде, кажется, пропиталась им за новогоднюю ночь. Это парфюм Дымова.

— Разбудил? Извини.

Становится нечем дышать, пальцы похолодели, сжимаю одеяло, медленно сажусь, вглядываясь в темноту и в силуэт мужчины. Сердце зашлось в бешеном ритме, в горле встал ком, а в глазах слезы. Не могу сказать ни слова, но я до боли счастлива его видеть, именно до боли, накрывающей мое сознание душной волной.

— Как ты?

Теперь он рядом, но все равно не вижу лица мужчины, чувствуя лишь аромат, дыхание. А потом тепло. Он берет мои ледяные пальцы, обжигая теплом, сжимая, приводя меня в чувства.

— Женя?

— Да, да, все хорошо. Что ты тут делаешь?

Беру себя в руки, медленно вдыхаю через нос.

— Хотел тебя видеть, не мог ждать до утра.

— Зачем?

Задаю глупые вопросы. Я, наверное, должна кинуться на шею, плакать от радости, что мой мужчина наконец пришел, целовать его лицо, благодарить бога и провидение за такое счастье. Что ему и так непросто, ведь он был на волосок от смерти.

Не могу.

И не собираюсь.

Я уже была слепой овцой.

— Затем, что не мог не прийти.

— А уходил для чего?

Не узнаю свой голос: тихий, холодный. А душа в это время кричит так громко, что начинаю задыхаться.

Он молчит.

Дымов просто молчит, продолжая стоять рядом, держать за руку, нежно сжимая пальцы.

— Прости меня. Прости за все. За то, что ушел, нет — убежал на другой край страны, что не разобрался, что не поговорил с тобой. Прости, что не дал о себе знать, после того, что было между нами в деревне, прости, что наговорил гадостей, что посмел думать о тебе плохо. Прости.

Глаза привыкли к темноте, теперь вижу, какой он обросший, левая рука плотно прижата к телу, а голос и слова пробирают меня до костей. Соскучилась очень.

— Не нужно столько извинений. Если ты из-за ребенка, то не стоит. Я ничего у тебя не прошу, так получилось, что он уже есть, и он родится. Не надо ложных обещаний и клятв, мы взрослые

люди и можем решить все миром и без лжи, жить нормально. Но только прошу, не обещай ничего, мне не двадцать и лимит наивности исчерпан.

Сказала, а у самой руки задрожали и голос осип.

— Женя, ты вообще в своем уме?

— Что… что?

— Я, можно сказать, в любви сейчас признаюсь, а она несет черт пойми что, — повышает голос, вздрагиваю.

Вот теперь это мой Дымов, без ноток сочувствия и трагизма в голосе. Требовательный и наглый. Володя разворачивает меня в себе, одной рукой крепко держит за плечо, он совсем близко.

— Женя, послушай, я целую жизнь не говорил таких слов женщине, сначала считал, что предам тем память жены, потом было просто некому. А когда был готов, меня обманули. Нет, я не оправдываю себя, мои поступки за последнее время не достойны настоящего мужчины. За это и прошу прощение. Но сейчас я хочу, я могу, и я буду говорить, что люблю тебя. И я далеко не подарок, брюзга и деспот, со мной очень трудно, сложно и невыносимо, я знаю, но именно ты заставила переживать давно забытые эмоции. Я рад, что ты беременна, очень рад. Это мой ребенок, а ты моя женщина

Володя улыбается, а я не замечаю своих слез, то, как он вытирает их, наклоняется, целует, нежно касаясь моих губ.

— Любишь?

— Конечно, люблю — с того дня, как ты топала ножкой у заметенной снегом машины и смотрела на меня холодными голубыми глазами снежной королевы.

— Ты был невыносим.

— Я и сейчас такой. Как дурак что-то думал, копался в тебе, а надо было в себе. Выходи за меня замуж?

— Замуж? Но… я… я еще замужем.

А вот это действительно было неожиданно. Замуж? За олигарха? Лучше бы он и правда был электриком.

— Ты согласна? Мальчику нужен отец, а ты нужна мне.

— Мальчику? — кажется, я окончательно отупела, как все беременные и счастливые женщины.

— Уверен, что будет мальчик, две девчонки у меня уже есть, а еще внучка. Я тебя с ними познакомлю, ты им понравишься.

— Я тоже думаю, что будет мальчик, а еще…

— Что?

— Не думала, что это возможно, что все так сложится в моей жизни, но… я так пыталась быть гордой, а ты… нет, не так. Я люблю тебя, — слезы сами ручьями бегут из глаз, Володя вытирает их.

— Моя ты любимая девочка, не плачь, только не плачь.

Глава 42

Дымов

— Что ты делаешь? Володя, перестань.

— Хочу снова любить свою женщину.

— Ты делал это практически всю ночь.

— Мне мало, я теперь всегда голодной до твоей сладкой девочки.

— Перестань так говорить.

— Я тебя возбуждаю, признайся? Признайся, что пятидесятилетний мужик способен возбуждать такую шикарную женщину, как ты. Ты кончила три раза за ночь, я считал.