Охота на рэкетиров
Шрифт:
Вырвал разъемы радиостанции, вытащил ключи из замка зажигания, спрятал себе в карман. Прошел полубегом сотню метров. В дворике особняка Бонифацкого было тихо. Дом, похоже что спал. Андрей легко перескочил забор и подкрался под самые окна виллы.
Мила Кларчук тихо застонала, медленно приходя в сознание. Пошевелилась. Каждое движение вызывало боль. Она попробовала повести руками, но не тут-то было — руки оказались крепко связаны за спиной.
По мере того, как разум женщины возвращал контроль над телом, тело принялось сигнализировать о многочисленных полученных недавно повреждениях. Болели содранные в кровь колени, ныли
«Господи, где я?!»
Мила попыталась повернуть голову. Боль иглой проткнула затылок и взорвалась под черепом. Мила вскрикнула, крепко зажмурившись. Пролежала несколько минут, борясь с охватившей тело слабостью.
«Господи, где я?!»
Неподалеку размеренно гудел аппарат, похожий на газовый котел. Время от времени к гудению котла подключалось жужжание какого-то электрического механизма. Мила подумала, что звуки имеют отношение к системе отопления, и надо сказать, что была близка к истине.
Помещение освещалось слабым искусственным светом, идущим откуда-то сверху. Воздух в комнате был теплым и достаточно свежим. Но женщину продолжал трясти озноб. Она была полностью разбита и лежала ничком на чем-то, напоминающем старый кожаный диван.
«Я в подвале, — наконец припомнила Мила. — О, Господи, я в подвале особняка Бонифацкого».
Мысли двинулись в голове, как освободившаяся от ледяных оков река. Льдины запрыгивали одна на другую, корежились и с треском тыкались в берега. Поначалу ей удавалось выуживать из хаоса лишь отдельные картинки, пока, наконец, события ужасного для нее утра не сложились в единую цепочку. Как только это произошло, Мила вспомнила все и горько заплакала.
Утро началось для нее с удачи. Бонифацкий безмятежно спал, утомленный ночью любви, дрых, словно убитый. Она выскользнула из кровати, обыскала особняк и поразительно легко натолкнулась на похищенные у Ледового сокровища. Быстро оделась, прихватила дипломат, и была близка к удаче, когда угодила в лапы Лене Витрякову, точно куропатка ястребу на обед. Витряков напал на нее в прихожей. Избил на пороге и за волосы стащил в подвал.
«Вот как ты тут очутилась».
— Это тебе для разминки, курва! — вопил Витряков, волоча Милу по ступеням. — Это только начало.
Он как с цепи сорвался.
— Леня! — разбитыми губами шептала Мила Сергеевна. — Леня, не надо!
В подвале Витряков дал волю кулакам, и Миле крепко досталось. Потом Леха сорвал с нее платье, завалил на старый диван под бойлерами, и продолжая лупить, по чему попало, изнасиловал так грубо и жестоко, как только мог. Парализованная страхом Мила Сергеевна почти не оказывала сопротивления, и Витрякова это взбесило. Он жаждал крови и борьбы. Насилие было его натурой, а женщина валялась под ним, как какой-то поганый маникен. «Как труп, сука». Некрофилов Витряков не уважал. «Что за понт в трахалках, если баба не упирается и не воет от боли и ужаса, как собачонка сотдавленной на дороге лапой». Кое-как кончив, Витряков отвесил Миле десяток зубодробительных затрещин, рывком поставил на ноги и врезал кулаком под дых, так что у нее в глазах свет померк. Мила повалилась на пол, а Леха отправился наверх, пообещав вскорости вернуться.
Она на время забылась, но быстро пришла в себя, дрожа от страха, боли и пережитого унижения. Подобрала на полу одежду.
«Морская лестница», — отчего-то подумала Мила. Повинуясь моментальному порыву, она пересекла подвал, прошлепала босыми ступнями по холодным металлическим ступеням и налегла на ручку. Как и следовало ожидать, дверь оказалась запертой снаружи. Мила навалилась на нее всем телом, но сталь и не думала поддаваться. Тогда женщина вернулась в подвал, озираясь в поисках другого выхода, но его нигде не было.
Не прошло и двадцати минут, как дверь с лязгом отворилась и отвратительный голос Витрякова злобно прокаркал сверху:
— Я ж говорил… Ципа оклемалась и хочет еще.
— Давай уважим женщину, — поддержал Витрякова незнакомый Миле мужской голос.
Бандиты, гремя ботинками, спустились в подвал и Мила получила возможность вблизи разглядеть спутника Витрякова. То был высокий и крепкий молодой парень лет двадцати пяти. Лицо парня обезображивали многочисленные шрамы, делавшие его похожим на жертву безумных экспериментов доктора Франкенштейна. Или профессора Моро. [31] Человек-шрам пожирал Милу глазами придурковатого садиста. Он сразу тяжело задышал.
31
Виктор Франкенштейн, — один из персонажей романа Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей» (1818), ученый, создавший чудовище, прообраз героев множества книжных, драматических и кинематографических адаптаций сюжета; доктор Моро, — персонаж фантастического романа Г.Уэллса «Остров доктора Моро», (1896) про безжалостного учёного-вивисектора, пытавшегося превратить животных в людей при помощи хирургических методов
— Смотри, Леня! Голенькая!.. Видать, готовилась, да?!
Мила взвизгнула, попятившись. Впрочем, отступать было некуда.
Ее настигли в углу. Витряков схватил ее за волосы и снова опрокинул на диван. В момент оба оказались над ней. Ногти женщины полоснули Витрякова по щекам. Бандит заревел, размахнулся и ударил Милу в скулу. Перед глазами Милы Сергеевны заплясали желтые вспышки. Витряков левой вцепился в ее горло, пытаясь правой захватить обе руки Милы. Мила попробовала вырваться и ее едва не придушили. Шрам сбросил штаны и грубо раздвинул ноги Милы Сергеевны. Невероятно цепкие пальцы Шрама оставляли синяки на ее молочных бедрах. Мила гортанно закричала.
— Правильно, сука, ори! Мне только по кайфу! — захрипел Шрам, сотрясая тело женщины мощными толчками. Мила извернулась по кошачьи и вцепилась зубами в запястье Витрякова. Тот завопил и залепил ей чудовищную затрещину. Шрам быстро кончил. Они перевернули женщину на живот. Витряков оказался сзади.
— Ну как? Нравится, сучара? — орал Витряков, тараня ее с безжалостностью кузнечного пресса. Шрам ухватил Милу за голову. Тряхнул так, что шейные позвонки протестующе хрустнули.
— Ну, членососка? — заржал бандит. — Покажи-ка мне, что ты умеешь.