Охота на Смерть. Кризис веры
Шрифт:
– Я думаю, вы не Тит Флавий, – донеслось из динамиков минут через десять, когда темный силуэт занял свое привычное местоположение за стеклом. – По крайней мере, в наших списках такового не числится.
«Конечно, не числится. Он в Аду!» – усмехнулся про себя Смерть.
– И что все это значит? – «включила дурачка» душа.
– Это значит, что я не знаю, что за игру вы тут затеяли, мистер, – более уверенно заявил голос, – но обязательно выясню.
В воздухе запахло жареным, однако Смерть верил, что ему все же удастся выйти сухим из воды.
– Да ничего я не затевал! – обиженно вскрикнула душа. – И, вообще… я могу доказать, что я Тит Флавий.
– Даже так! – явно заинтересовался голос. – Ну попробуйте.
Еле
Дело в том, что Тита Флавия Смерть судил еще в те времена, когда можно было никуда не торопиться, поэтому допросы тысячелетних давностей помнились им куда лучше, чем те, которые проводились «вчера». Особенно если личность подсудимого была любопытной. Личность Тита Флавия оказалась крайне любопытной, всю его подноготную Смерть вывернул дважды. Он без зазрения совести сделал бы это и в третий раз, но подсудимому не терпелось получить распределение в Ад. Настолько, что он ползал для этого перед Судьей на коленях и истерично его об этом умолял. Вернее, Тит Флавий молил поскорее закончить допрос и оставить уже его грешную душу в покое, а Смерть, будучи благородных кровей, не смог ему в этом отказать, но суть в другом. Смерть выполнил эту просьбу, невзирая на то, что в обозримом будущем собеседника интереснее, чем Тит Флавий, не предвиделось. Стало быть, он отдавал себе отчет в том, что ему заново придется искать не кем, а как коротать рабочее время в те темные и скучные времена; а все потому, что ни в его правилах отказывать слезно просящему, даже если это не женщина.
– … так я оказался в этой комнате, – подытожила душа. – Чем я тут занимался все это время, рассказывать?
– Не надо, – отрезал голос, после чего на продолжительный промежуток времени замолчал.
Смерть понимал, чем вызвана эта пауза, поэтому смиренно сидел на своем месте, давая возможность незнакомцу на той стороне, спокойно разобраться во всем этом парадоксе самому. Ведь, после такого подробнейшего автобиографичного рассказа никаких сомнений в том, что в комнате ожидания находится душа, у которой с памятью все в порядке, быть не может. Значит, если она утверждает, что не знает или не помнит кто такой Рабиндранат Тагор, вероятнее всего, так оно и есть. Получается, она действительно Тит Флавий. Логично? Логично, если бы не тот факт, что ошибки во внутренней документации Службы реинкарнации исключены. И вот здесь в голове у любого сотрудника этой службы должен возникнуть резонный вопрос: что в этой ситуации делать? Смерть знал ответ на этот вопрос, как и знал то, что незнакомца тоже скоро осенит ответ на этот вопрос. Единственное, оставалось набраться терпения, чтобы все не испортить. И даже не столько набраться терпения, после десяти лет ожидания какие-то пять-десять минут ничего не решат, сколько не подавать виду, что ему это все было заранее известно. Вот где каждая секунда была на вес золота, поскольку желание покичиться своей правотой подкатывало к горлу похлеще любой тошноты.
– А знаете, мистер Флавий… – наконец-то заговорил голос.
«ДАААААААААААААА! ДААААААААААААА!» – мысленно возликовал Смерть (и все это под внезапно ворвавшийся в его сознание Rock-n-roll).
– …на моей практике, а стало быть, на практике всей Службы реинкарнации, такое случается впервые…
Соло на бас-гитаре.
– … поэтому вопреки инструкции я должен передать ваше дело.
Огни погасли; занавес упал.
Душа всполошилась:
– Простите,
Голос заговорил громче:
– Ваше дело. Я вынужден передать его…
– Нет, – перебила его душа. – До этого.
– Это случай на нашей практике первый, – немного растерянно повторил голос, – поэтому…
– Не на нашей, а на вашей…
– Что простите?
– Изначально вы сказали, что этот случай первый на вашей практике. То есть на практике всей Службы реинкарнации, так?
– Так, – подтвердил голос. Растерянности в нем поприбавилось.
– Получается, вы Глава Службы реинкарнации?
– Ну да. А что?
– Изя, ты?! – радостно воскликнула душа.
– Откуда вы… Вы кто вообще?
Широко улыбнувшись, душа начала призывно размахать руками, давая собеседнику понять, что он знает правильный ответ.
«Изей» кроме Смерти Главу Службы реинкарнации никто больше не называл. Также как и «плешивым Агасфером». Но это случалось довольно редко и то только потому, что тот дразнил его…
– Дистрофокл? – осторожно предположил голос.
Вот именно так он его и называл, но сегодня Смерть был совсем не в обиде.
– Ну а кто?! Я конечно! – широко развела руки в стороны душа, открывая объятия.
– Как? Почему? Кто? То есть… Что ты тут делаешь? – терялся в догадках голос.
– Нууу… – печально протянула душа. – Если в ваших краях так нынче встречают старых друзей, тогда, конечно, слушай. Значит, дело было так…
– Вот зачем ты опять начинаешь?! – более узнаваемо проворчал голос. – Сейчас я тебя выпущу, потерпи минутку и никуда не уходи.
Наблюдая за удаляющимся темным силуэтом, Смерть усмехнулся и не одобряюще покачал головой:
– Интересно, куда, по его мнению, я могу пойти?
Он надеялся, что все изменения в его старом товарище с момента их последней встречи коснулись только голоса, преимущественно из-за искажения динамиками, не головы. Ему очень хотелось ускорить то, ради чего он здесь оказался. Раз уж все так благополучно обернулось, грех этим не воспользоваться.
16
В последнее время Глава Службы мрачных жнецов взял за правило чаще бывать на свежем воздухе. Вот и сегодня Сир Орхус вальяжно прогуливался по парку, откуда открывался замечательный вид на здание Небесного суда. Под щебетание райских птичек он с величайшим удовольствием отметил, что количество неприкаянных душ на главной площади снова возросло, а значит, и очередь в Чистилище увеличилась. Сей факт означал лишь одно: его жнецы справляются с поставленной задачей, его злейший враг – нет. И данное обстоятельство согревало его лучше майского солнышка. Ведь, если тенденция сохранится, в его судьбе гарантированно наступят самые благоприятные перемены.
Мечтательно насвистывая, Глава Службы мрачных жнецов в наипрекраснейшем настроении продолжил свой путь.
17
Чтобы встрече старых друзей ничего не мешало, Иезекииль пригласил Смерть в свои личные покои. И под покровом ночи, поскольку лишние вопросы не нужны были ни одному, ни второму, они покинули Службу реинкарнации.
В вопросе выбора жилища Иезекииль излишней скромностью не отличался: дом у него был большой, внутреннее убранство богатое, даже слуга выглядел, как существо с тонкой душевной организацией, не то что Бравус. Что для Смерти не могло остаться незамеченным. Но оно таковым должно было оставаться, поэтому он, подавив в себе желание, пристыдить друга и открыть ему глаза на то, в какой неоправданной роскоши тот живет, закрыл на это свои. И чтобы подольше их не открывать, прямо с порога, не дожидаясь соответствующего предложения-дозволения, распорядился принести ему выпить, в своей излюбленной, не самой вежливой манере. После чего начал искать, куда поудобнее «кинуть кости».