Охота на «Троянского коня»
Шрифт:
Возвращаясь в штаб, Залыга, сосредоточенно покручивая свои рыжие усы, многозначительно промолвил:
– Теперь, ваше превосходительство, немцы обязательно схватят нашу наживку…
– Может быть, может быть… – задумчиво промолвил Баташов. – Но посредством резидента наша фальшивка бы выглядела куда убедительней.
– Да-а! – не стал спорить подполковник. – Сплоховал я… Виноват. Дайте срок, исправлюсь.
– Я доверяю вам и потому прошу, не ставя в известность штаб, по своим каналам перепроверить данные о противнике. Прежде всего это касается сосредоточению в районе Торна армейских корпусов 9-й армии. Хоть это направление и находится против 1-й армии, я хотел бы лично от вас получить эту информацию…
Занимаясь формированием контрразведывательного аппарата фронта, Баташов неоднократно наталкивался на вольное или невольное противодействие офицеров разведывательного отдела, которые презрительно именовали контрразведчиков «розыскными».
Неоднозначно складывались отношения между службами разведки и контрразведки, объединенными единой территорией, руководством и взаимодополняющим родом деятельности, прежде всего, потому, что офицеры, возглавлявшие их, как правило, располагали собственными агентурными возможностями, и нередко, действуя независимо друг от друга, видели не только успехи, но и провалы в деятельности своих коллег. Немаловажной причиной возникающих трений было и то, что представители военной разведки в большинстве своем были выпускниками Академии Генерального штаба, и принадлежали к военной элите, так называемой, «белой кости». В то же время в контрразведке в основном служили офицеры из обедневшего дворянства и мелкие чиновники, которым приходилось постоянно работать с «чернью». Генштабисты находились в состоянии постоянной конкуренции с «розыскными», и постоянно оспаривали у них право первого доклада вышестоящему начальству по всем военным вопросам. Первые итоги совместной деятельности, которые подвел для себя Баташов, были неутешительными. Они свидетельствовали прежде всего о том, что контакты руководителей разведывательных отделений армейских штабов с соответствующими отделениями контрразведки не носили характера непосредственного сотрудничества, а происходили лишь при посредничестве Особого делопроизводства Отдела генерал-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба. Механизм личного делового общения отсутствовал также внутри самого Военного ведомства, и его не удалось наладить даже в ходе войны.
Именно поэтому, чтобы не подводить своего сотрудника, Баташов и попросил его не информировать о своем задании армейский штаб, в который входило и контрразведывательное отделение.
– У вас есть надежные люди в Познани? – после небольшой паузы спросил Баташов.
– Так точно, ваше превосходительство.
– Это хорошо. Чтобы вы поняли всю важность и оперативность моего задания, скажу главное. В генерал-квартирмейстерскую службу фронта поступили довольно противоречивые данные. Разведчики Ранненкампфа утверждают, что в районе Торна наблюдаются сосредоточение четырех корпусов германских войск, мало того, туда выдвигается и резерв [8]– й германской армии. А ваши пинкертоны докладывают, что, кроме разрозненных частей ландвера, там никого нет. Разведка 5-й армии утверждает, что основные силы противника по-прежнему находятся в районе Ченстохов – Калиш. Кому же верить?
8
Так солдаты называли снаряды тяжелой артиллерии.
– Возможно, наша армейская разведка предоставила вам устаревшие данные, – попытался оправдать своих коллег подполковник, – но я сегодня же пошлю эстафету в Познань, для того чтобы ваше поручение было выполнено как можно быстрее.
– Поторопитесь, подполковник. От вашей информации в предстоящей операции будет зависеть многое. Даю вам на все про все неделю. Успеете?
– Постараюсь, ваше превосходительство! – искренне пообещал Залыга, прекрасно понимая, что от генерала Баташова во многом зависят его дальнейшая судьба и карьера.
– И еще… У вас есть агентура в Кёнигсберге?
– Да. У меня там есть надежный человек. Со своими верными помощниками он периодически предоставляет мне информацию о Кёнигсбергской разведшколе, а также о передвижениях частей германской армии по железным дорогам Восточной Пруссии.
– Очень хорошо. Поставьте ему задачу внедриться в германскую разведшколу. Накануне операции мы должны точно знать о заброске в наш тыл немецких шпионов и диверсантов. Огромный интерес для меня представляют также информация о деятельности разведбюро 8-й немецкой армии и особенно работа по радиоперехвату наших шифрованных телеграмм. Накануне операции немецкие объекты радиоперехвата во что бы то ни стало необходимо уничтожить!
– Не знаю, справится ли его группа с этой задачей, – с сомнением в голосе промолвил Залыга, – но я постараюсь, ваше превосходительство. Если будет необходимость, то подключу к этой работе других агентов.
– Благодарю вас, Петр Федорович, за ваше стремление несмотря ни на что помочь нашему общему делу, и хочу отметить, что за время командировки я смог воочию убедиться в дееспособности вашего отделения, – благожелательно глядя на подполковника, сказал Баташов, подводя итоги своей работы. – Конечно, ваши сотрудники звезд с неба не хватают, но под вашим руководством вполне способны выполнять самые ответственные задачи по контршпионскому обеспечению армии. И достойное подтверждение этому – задержание немецкого агента, напялившего на себя личину польского коммивояжера…
– Но, ваше превосходительство, – искренне возразил Залыга, – в разоблачении этого агента полностью ваша заслуга…
– Ни в коем случае! – категорически заявил генерал. – Я просто преподал вашим сотрудникам урок. На моем месте вы бы так же в два счета раскусили этого прохвоста. Я думаю, что вам необходимо больше внимания уделять обучению сотрудников, а чтобы они не были инертными в исполнении своих служебных обязанностей, более строго спрашивайте с них…
– Неужели я кажусь вам излишне мягкотелым? – обиженным тоном промолвил Залыга. – Ведь месяца не проходит, чтобы кто-то из моих сотрудников не пожаловался на меня начальству за излишнею строгость…
– Во многом деятельность вашего отделения зависит от отношения к делу военнообязанных, поэтому за упущения по службе советую вам применять более строгие меры, вплоть до предания суду и отчисления в строй рядовыми. Только такими мерами возможно искоренить подчас инертное отношение к нашему делу, проявляемое военнослужащими. Видя это, должны подтянуться и остальные ваши сотрудники.
– Я, конечно, могу взнуздать своих подчиненных «трензельными удилами для особо строптивых лошадей», но тогда половина из них непременно постарается перевестись подальше от меня.
– Наберете себе других, более достойных.
– Что вы, что вы, ваше превосходительство! – испуганно воскликнул Залыга. – Не такие у нас высокие оклады содержания, чтобы осуществлять более строгий подбор, особенно чиновников и старших наблюдательных агентов в соответствии с предъявляемыми требованиями.
– А вы варьируйте финансами. Нашей, довольно шаблонной системе штатной оплаты по должностям надлежит противопоставить систему дополнительных денежных наград. В деле контрразведки каждая должность требует особых способностей. Наблюдательный агент может в своей должности проявить не только полное соответствие, но и талант, между тем этот же агент окажется совершенно непригодным для обследования, выяснения и тем более не будет годиться для канцелярской работы. Применяя в широкой степени поощрительную систему денежного вознаграждения служащих, оказавших действительные услуги контрразведке, надлежит наказывать нерадивых соответствующим уменьшением оклада, вплоть до самого минимального. Штрафуйте сотрудников, проявивших нерадение к службе…
Залыга удивленно взглянул на генерала, который вместо вполне заслуженного им разноса зачем-то учит его финансовому делу, которое он раз и навсегда возложил на хилые плечи своего помощника и больше никогда к нему не возвращался, считая делом второстепенным.
– Но, ваше превосходительство, – пытался возразить он, – ведь у меня других забот полон рот, не до финансов сейчас, фронтовая операция на носу…
– А вот это вы зря, – назидательно промолвил Баташов. – В том и состоит руководство деятельностью КРО, что вы должны разбираться не только в людях, но и в финансах. Вы можете ответить на вопрос, почему агенты, в большинстве своем способные по своим личным качествам к работе, в действительности в течение длительного времени не давали никакой информации, имеющей агентурную ценность, или доставляли сведения, мало касающиеся военной контрразведки? С удивлением я обнаружил в вашем делопроизводстве никому не нужные переписки по выселениям иностранцев, производству секвестров имущества, полицейским обыскам, и еще много чего, ничего общего с делом контрразведки не имеющего.