Охота на ведьм. Все тайны Средневековья
Шрифт:
Позже, когда память о старых богах и героях поистерлась, ведьмам начали приписывать менее экзотические способы перемещения – в ступах, на метлах, палках, граблях и лопатах, то есть на предметах, которые каждый человек того времени всегда имел под рукой. Более того, согласно сложившемуся тогда мнению, для полетов ведьмы пользовались специальными мазями. Их делали из галлюциногенных растений, распространенных в Европе, таких как спорынья (грибок, поражающий зерно), белена, белладонна, мандрагора. Кстати, если сегодня воссоздать это снадобье по старинным рецептам и попробовать его на вкус, можно очень серьезно отравиться, а также испытать галлюцинации. А если по примеру ведьм втереть его в кожу, то не исключены тяжелые аллергические реакции. Так что аллергикам быть ведьмами противопоказано! Оккультист Иоганн Вейер в книге «Об обманах демонов» (1563) сообщает, что все эти ингредиенты для «полетной мази» каждая ведьма хранила в специальном тайнике, что неудивительно, ведь все необходимое росло на европейском континенте в избытке. Чтобы метла устремилась ввысь, требовалось приказать ей это именем самого дьявола. Ведьмы под пытками также признавались, что вязали свои летательные средства из пучков определенных чудодейственных растений, которые затем варили в прогорклом масле.
С верой в полеты связан интересный факт. Так как считалось, что даже сам сатана не может поднять в воздух чересчур тучных женщин, то ведьм стали взвешивать. Женщинам, которые были тяжелее, чем могла поднять метла или ступа, выдавали сертификат о невиновности в колдовстве. Весовая палата в Аудерватере, небольшом голландском городке, прославилась тем, что каждое взвешивание проводила со скрупулезной честностью. И потому к ним потянулось множество людей для того, чтобы взвеситься и получить доказательство своей непричастности к ведовству. В хронике, датируемой 1624 годом, зафиксирован случай, когда обвиняемая в колдовстве предъявила в суде сертификат о невиновности из Аудерватера. И ее оправдали!
Излюбленным местом слета ведьм – шабаша – стали горы. Именно на горах раньше жили языческие боги (среди прочего можно вспомнить греческий Олимп, где находился трон верховного бога Зевса и обитала его свита) или находились их идолы. У славянских народов местом подобных собраний считалась Лысая гора в Киеве, где некогда стояли главные кумиры славян; у германцев такие сборища проходили в глубине лесов гористого Шварцвальда. Так же и у других народов: на Бабьих горах собирались чешские и словенские ведьмы, а литовские чародейки предпочитали живописную гору Шатрия.
Время сборищ довольно часто было приурочено к старым языческим праздникам. Среди русских, украинцев и белорусов считалось, что ведьмы собираются на Коляду, при встрече весны и в ночь Ивана Купалы. У немцев главный полет ведьм случался в первую ночь мая – Вальпургиеву ночь, в которую когда-то проходили празднества, посвященные Фрейе, богине чародейства.
Если у восточноевропейских народов сообщество ведьм являлось всего лишь братством по ремеслу, то в западноевропейских странах зачастую были уверены, что чародейки образуют своего рода тайный союз, подчинявшуюся непосредственно сатане организацию, цель которой – искоренение всего божественного. Как и всякое тайное общество, оно отличалось жесткой дисциплиной. Местной ячейкой этого общества как раз и являлся ковен. Само слово происходит от латинского глагола convenire, означающего «сходиться» или «собираться». Впоследствии англичане упростили его, и convenire превратилось в covin, что долго означало «обман» или «мираж». Считалось, что собрание ведьм – всего лишь мираж, насылаемый демонами, чтобы обмануть честных христиан. Уже в XIX веке слово приняло форму covent (ковент) и стало обозначением, в числе прочего, собрания из тринадцати персон.
В ковен, согласно наиболее распространенным представлениям, входило тринадцать ведьм. Во многом это объяснялось традиционным размером ритуального круга, в котором располагались ведьмы. Даже очень стройные (если учесть испытание весами) женщины не могли разместиться в таком пространстве в большом количестве и при этом эффективно выполнять ритуальные действия, тем более танцевать или варить зелья. К тому же на ковен мог прилететь сатана и заставить ведьм в знак признательности целовать его рога, копыта или даже хвост.
Однако на практике именно такое строго ограниченное число участников ковена судебной документацией подтверждается редко. Лишь иногда в процессах инквизиции упоминается именно это количество осужденных, что, впрочем, объясняется тем, что раскрыть сразу всех членов группы судьям не удавалось. Веру в то, что существует некая ведовская организация, посеяли авторы трактата «Молот ведьм» Яков Шпренгер и Генрих Крамер. Этот труд мы будем упоминать часто, так как именно «Молот ведьм» и запустил маховик систематической и жестокой борьбы с колдуньями, который обернулся страшными последствиями. Наиболее известным инцидентом, связанным с массовой верой в такую организацию, проникшую во все сферы общества, стал процесс в новоанглийском городе Салем. В протоколах суда зафиксировано, что ведьмы были организованы в особую группу, имитирующую церковную структуру, повторяющую на свой лад христианские ритуалы, имеющую своих «офицеров» наподобие прелатов – служителей храма. То есть фактически это была альтернативная Церковь!
В связи с этим следует отметить, что своим представлением о шабашах и ведьмах мы обязаны совсем небольшому кругу людей, обобщивших как народные представления о них, так и наработки христианских богословов и мистиков. Об авторах трактата «Молот ведьм» мы уже упоминали. О других речь пойдет ниже.
Какой мы видим ведьму? Тут есть два варианта, которые противоречат друг другу. Это либо очень красивая, часто обнаженная женщина, которая отражает стандарты красоты определенной эпохи, либо старуха с крючковатым носом, сгорбленная и морщинистая, в старом бесформенном платье и такой же шляпе.
Однако средневековые книжные миниатюры изображали ведьм обычными женщинами (о чьей красоте нам сложно судить), разве что они летали на метлах, используя подолы платьев в качестве седел. Ясно, что такой образ, если не считать метел, был не слишком запоминающимся.
Крючковатый нос и горб ведьмам вероятно «подарили» Шила-на-гиг – скульптурные изображения сгорбленных женщин в непристойных позах с подчеркнутыми гениталиями. Их размещали на церквях, замках, башнях и других строениях эпохи Средневековья на территории всей Западной Европы, а также Чехии и Словакии. Они выступали в качестве своего рода талисманов против сглаза, оберегов от несчастья. Люди терли их бедра, ноги и носы, чтобы обрести удачу. Однако, с другой стороны, их считали одним из олицетворений смертного греха – похоти. Существует мнение, что Шила-на-гиг изображают древних кельтских или пиктских богинь плодородия – воительниц, искусных чародеек и добрых матерей. Они, как говорят легенды, умели превращаться из прекрасных женщин в уродливых старух. Свою двойственность они передали ведьмам.
Эти характеристики обобщил великий немецкий художник Альбрехт Дюрер. В двух гравюрах он показал два облика чародеек. На гравюре «Четыре ведьмы» (1497) он изобразил красивых обнаженных девушек с привлекательными, подчеркнуто манящими чертами лица и выбивающимися из-под головных уборов волосами. Весьма и весьма соблазнительные, ведьмы должны были привлекать мужчин, чтобы сделать их своими рабами. На гравюре «Ведьма» (ок. 1505) старуха восседает верхом на рогатом козле, символе сатаны. Сморщенные груди, большой обвисший живот и перекошенная в вопле пасть, всклокоченные космы, похожие на змей горгоны Медузы… В руке она сжимает метлу, словно скипетр. Кстати, волосы у ведьмы развеваются не по ветру, а наоборот – в сторону движения, против ветра. Это показывает, что все ее тело буквально пропитано колдовством и даже седые космы подчинены злой воле.
Образы первой гравюры явно продиктованы извечной тягой к красоте. Однако автор понимает, что красота еще и опасна, поскольку связана со всем природным, языческим, демоническим; она может легко свести с ума.
История второго образа сложнее. Простое объяснение заключается в том, что автор пытался показать внутреннюю суть ведьмы. Такова она на самом деле, а если вдруг примет обличье прекрасной дамы, то помните – в действительности она ужасающе страшна. Однако все обстоит куда сложнее. Оказывается, этот образ возник благодаря влиянию другого известного живописца Андреа Мантеньи. В работе «Битва морских божеств» тот представил живое воплощение зависти. Она показана дряхлой старухой, завидующей красоте молодых женщин, со змеями на голове вместо волос. В соответствии с народными легендами, такие старухи могли пить кровь и пожирать плоть младенцев, чтобы вернуть себе молодость.