Охота на вепря
Шрифт:
Лошади прошли ещё несколько шагов и остановились. Ветер неустанно гнал по открытому пространству полупрозрачную снежную поземку и было видно, как эта холодная и белая пелена постепенно заволакивала, а затем и медленно оседала на разлапистых кронах деревьев.
– Илья, долго нам здесь стоять? – послышался голос Анны. – Холодно, да и к тому же нет никаких гарантий, что вепрь пройдет именно через эту поляну.
– Гарантий, действительно, нет, но будем надеяться, что напуганный загонщиками зверь выйдет прямо на нас. Когда это произойдет и произойдет ли вообще, знать никому не дано. Будем ждать и верить, что Илье и его спутнице, Анне, сегодня обязательно повезет, – спокойно ответил юноша и тут же насторожился. Откуда-то издалека, сквозь порывы ветра, до его слуха донесся отчаянный лай собаки, а затем и дробный стук колотушек. Через некоторое время, слева, уже совершенно отчетливо, послышался приближающийся треск ломаемых кем-то ветвей. Он раздавался все ближе и ближе. Было уже совершенно очевидно, что какое-то большое и сильное животное упорно пробирается к болоту сквозь густую, дремучую чащу. Вот дрогнули макушки близстоящих кустов, и на открытое пространство выскочило огромное темное существо. Поднимая перед собой белую волну снега, оно стремительно приближалось к двум, замершим от неожиданности, всадникам. Ещё мгновение, и лошадь Анны вдруг встала на дыбы, а затем опрометью бросилась в сторону засыпанной снегом возвышенности. Вепрь немедленно устремился следом, быстро нагоняя, вязнущее в снегу животное.
– Уходи на пригорок! – крикнул, наконец пришедший в себя Илья и направил своего коня наперерез разъяренному зверю. Вепрь на мгновение остановился и, видя перед собой нового врага, переключил на него все свое внимание. Направляемая наездником, лошадь крутилась у него перед самым носом, то подпуская его на критическое расстояние, то вновь удаляясь и постепенно, шаг за шагом, уводила это озлобленное и очень опасное животное в сторону от возвышенности. Так продолжалось не менее получаса. Наконец решив, что Анна уже находится в полной безопасности, Илья стегнул коня и быстро оторвался от преследователя. Переждав немного, юноша повернул назад и, добравшись до того места, где они с Анной расстались, поехал по следам её лошади. Поземка уже частично скрыла их под холодным, снежным одеялом и Илье с большим трудом удавалось отыскивать эти запорошенные, неглубокие, лунки. Они становились все менее и менее явственными и, наконец, перед самым подъемом на возвышенность, исчезли полностью. Юноша слез с коня и с чувством полной безнадежности опустился на поваленный ствол дерева, едва выступающий из-под рыхлого белого снега. Сколько бы он так просидел, неизвестно, но тут произошло событие, которое моментально вывело его из этого унылого состояния.
Толчок в спину был неожиданным и сильным. Илья вскочил на ноги и обернулся. Перед ним, глядя в глаза человеку, стоял огромный матерый волк. Он не пытался ни убежать, ни бросится на свою жертву, как это обычно делают все его лесные собратья, а просто стоял и с каким-то любопытством смотрел на опешившего от этой встречи охотника.
– Фреки! – придя в себя от неожиданности, воскликнул юноша. – Как же ты меня напугал! Я думал, что мой серый приятель уже давно ушел из этих голодных мест! Ну и как тебе живется на вольных хлебах!?
Волк все также продолжал неотрывно смотреть на юношу, словно чего-то ожидая от этого, когда-то близкого ему, человека. Илья хотел подойти и погладить матерого, но тот мгновенно отскочил и оскалил зубы.
– Совсем одичал! Вот что значит одному то по лесу скитаться! Есть то хочешь, прожора!? – и юноша дружелюбно протянул хищнику кусок вяленого мяса, который предусмотрительно взял с собой, не сильно надеясь на обильное, княжеское, угощение. Фреки в одно мгновение проглотил предложенную ему пищу и, все ещё скаля зубы, разрешил себя немного погладить. Полтора года назад, его, ещё совсем маленького щенка, больного и голодного, принес из леса Илья и долго выхаживал, несмотря на протесты местных жителей. Домашние животные, чуя запах волка, наотрез отказывались приближаться к дому Ильи и водить их на водопой соседи вынуждены были уже другой дорогой. Волчонок рос быстро и вскоре превратился в крупного, матерого волка, прекрасно понимающего все команды своего хозяина. Лаять он так и не научился, но всегда старательно помогал Илье охотиться на всякую дичь, и юноша редко возвращался домой без богатой добычи. Кличку Фреки, что означает «прожорливый» дал подрастающему хищнику отец юноши, памятуя о своих дальних скандинавских предках. Он сказал, что так звали одного из волков бога Одина и выразил надежду, что когда щенок повзрослеет, то будет так же, как и его божественный тезка, всюду сопровождать своего хозяина. К сожалению, все получилось иначе. Фреки вырос и, как и положено настоящему волку, однажды окончательно ушел в лес.
– Фреки, мне нужна твоя помощь! – отчетливо произнес Илья и, взяв коня под уздцы, двинулся туда, где ещё можно было различить след лошади, принадлежавшей его исчезнувшей и, видимо, серьезно напуганной спутнице. Матерый последовал за ним. Через несколько минут он уже уверенно вел своего бывшего хозяина в глубину заснеженного болота. Слева, и далеко позади, осталась увенчанная елями возвышенность, на которой, по расчетам юноши и должна была ждать его Анна. Кусты становились все выше, все непролазнее, и их переплетенные ветви теперь неоднократно и подолгу задерживали взволнованного пропажей всадника. Илья понимал, что лошадь, на которой ехала Анна, уходит в сторону речки, называемой Долгушей, но сделать ничего не мог. Он слишком сильно отстал.
Фреки вдруг остановился и вопросительно посмотрел на Илью. Нагнувшись, юноша с трудом разглядел, что здесь, к следу лошади, на которой ехала Анна, присоединился ещё один след. Он шел со стороны Журавлиного болота, и, казалось, не предвещал ничего плохого.
«Охотник!» – подумал Илья и облегченно вздохнул. Он знал, что впереди, пересекая курс движения девушки и её неизвестного попутчика, проходит старая дорога, ведущая к броду через Волгу. Местные жители часто пользовались этим путем и, логично было бы предположить, что девушка и её таинственный спутник, добравшись до хорошо заметной колей, повернут вправо и вернутся в городок.
Между тем, след лошадей дошел до дороги, пересек её и, вопреки предположениям юноши, вновь углубился в лес. Это не на шутку встревожило Илью. Он знал, что за дорогой начинался огромный лесной массив, тянущийся на многие десятки километров. Там не было ни постоянного жилья, ни временных охотничьих полуземлянок и человек, попавший зимой в эту безлюдную местность, был фактически обречен.
Постепенно смеркаться. Силуэты деревьев стали расплывчатыми, но пока ещё можно было различить среди их густой, заснеженной хвои, небольшое открытое пространство, по которому и следовало проехать. Юноша, постоянно торопил свою лошадь, надеясь до наступления полной темноты нагнать Анну и её странного спутника, но все было тщетно. Наконец, преодолев очередную низину и перебравшись на противоположный берег речки Долгуши, он остановился и слез с коня. На большой, усыпанной снегом, поляне и тут и там виднелось множество следов, оставленных людьми и животными. Многочисленные угли затушенного костра говорили о том, что здесь ещё совсем недавно кого-то долго и терпеливо ждали. Недоброе предчувствие заставило Илью ещё раз, более внимательно обследовать это странное место.
Фреки стоял в стороне и молча наблюдал, как человек, пытаясь что-то найти, усиленно разгребает снег вокруг чернеющего своими головнями кострища. Наконец матерому это надоело и хищник, отойдя немного в сторону, сунул свой нос в сугроб. Немного повозившись, он вытащил оттуда красивую женскую шапку, несомненно, принадлежавшую Анне. Илья, взглянул на находку, и сердце его на какое-то мгновение будто остановилось. Он понял все. Здесь, на этой поляне случилась беда и беда большая. Случайно потерять свой головной убор Анна не могла, а это означало лишь одно: он был кем-то принудительно сорван с её головы. Так могли поступить только лихие люди, о которых в этих краях давно уже не было слышно.
«Неужели ушкуйники!», – мысленно произнес юноша и, прекрасно понимая, чем такая встреча может закончиться для его потерявшейся спутницы, стремительно бросился к лошади и уже через мгновение бесследно исчез в потемневшем, холодном, лесу.
Глава 5. Встреча с разбойниками
Ветер стих и вскоре заметно похолодало. Вечернее небо постепенно очистилось от тяжелых, низких облаков и где-то там, на западе, над самым горизонтом, показалась алая полоска зори. Вскоре она потускнела, а затем и полностью исчезла за островерхими вершинами занесенных снегом деревьев. На небосклоне, одна за другой, стали появляться первые, робкие, звезды.
Следов, оставленных лошадьми, давно уже не было видно и Илья, следуя за молчаливым Фреки, теперь полагался лишь на его чутье. Через час, когда уже окончательно стемнело, волк вдруг остановился и ощетинился. Он смотрел в сторону небольшой сосновой куртины, и, видимо, происходящее там не сильно нравилось этому осторожному и умному зверю. Со стороны скученно росших деревьев не доносилось ни единого звука, но чуткое обоняние хищника уже уловило исходивший оттуда знакомый запах лошадей и ещё чего-то, присущего только человеку. Юноша мгновенно понял адресованное ему предупреждение, и, спешившись, стал осторожно приближаться к недалекой, темнеющей, чаще. Вскоре, из-за стволов деревьев показались слабые отблески костра, а затем и почувствовался запах дыма. Соблюдая все меры предосторожности, Илья сначала пошел, а затем и пополз на этот огонь, стараясь как можно ближе подобраться к костру. Наконец, ему это частично удалось, и юноша мог уже видеть и небольшую поляну, и такой же небольшой костер, разведенный разбойниками на её заснеженной ровной поверхности. Ушкуйников было не менее пяти, хотя, вполне возможно, что здесь собрались далеко не все участники этого тайного и, видимо, далеко не многочисленного разбойничьего сообщества. Одетые в поношенные овчинные кожуха и далеко не новые, с изодранными голенищами, валяные сапоги, сейчас они протягивали к огню свои замерзшие руки и пытались, хоть как-то, согреться. Шагах в тридцати от костра, на самом краю поляны, виднелись и стоявшие под деревьями лошади. Животные понуро нагнули головы и, судя по всему, были голодны. Ни овса, ни сена здесь не предвиделось и поэтому им оставалось лишь надеяться на небольшую горбушку хлеба, случайно оставшуюся от трапезы их хозяев.