Охота Полуночника
Шрифт:
— Мы скоро вернемся — по крайней мере, я надеюсь на это.
— Не бойся, я не продам девочек за низкую цену, — хихикнула Луна.
Когда мы только добрались до спальни, Франциска увидела наглядное доказательство своей скрытности.
— Ты разоблачил меня, — сказала она, задыхаясь.
Я поцеловал ее руки.
— Учитывая, что платья возникли откуда ни возьмись, я догадался, что это ты сшила их.
Я весело засмеялся, но ей было не до смеха. Мало того, она начала плакать.
— Франциска, что с тобой?
Сквозь рыдания выяснилось, что она думает, будто я считаю ее творения отвратительными и возмущаюсь столь буйным проявлением ее таланта.
— О, Джон, — простонала она, — шитье этих платьев — самый безрассудный поступок, который я себе когда-либо позволяла. Не знаю, что на меня нашло.
Она неверно истолковала мое изумление и поклялась, что никогда не наденет ни одно из них, если я буду возражать.
— Я лучше брошу их в камин!
— Не делай этого! — воскликнул я.
Вспомнив, как я ухаживал за ней, я достал две монетки в сотню реалов из кармана для часов и вложил ей в руки.
— Послушай меня, Франциска, я заплачу тебе за жилет из любой ткани, которую ты выберешь, но при условии, что он будет приводить всех в изумление!
Я погладил жену по щеке — именно так я обычно снова завоевывал ее расположение.
— Я никогда не видел ничего великолепнее.
Я встал позади и начал расстегивать платье, что было на ней.
— Потерпи минутку, — сказал я.
Она посмотрела на меня через плечо и попыталась возразить:
— Не сейчас — у нас нет времени. Мы займемся этим позже, обещаю. Ведь у нас сейчас субботний ужин, и Бенджамин вот-вот должен подойти к Луне.
Я игриво шлепнул ее пониже спины.
— Я только хочу, чтобы ты примерила одно из этих платьев, испорченная девчонка! Платье с бабочками. Пожалуйста, ведь оно — восхитительно.
— Но я умру от стыда, Джон.
— Глупости. Тем более, нам не помешает испытывать стыд хотя бы раз неделю.
Она фыркнула.
— Джон, поверь, такая философия не поможет мне в настоящий момент. Да я в отчаяние приду, когда они уставятся в изумлении на то, что я сотворила.
Я стиснул ее в своих объятиях, потом укусил за мочку уха так, что она взвизгнула.
— Сделай это для своего мужа, — прошептал я, — который не чувствует к тебе ничего, кроме нежности.
— Но в этот момент я не вижу в тебе особой нежности, — заметила она.
— Напротив, это — высшее проявление моих чувств. Я уверяю тебя, что они нежнее розы, — я прижал ее к себе еще сильнее и застонал.
Когда Франциска надевала платье, стоя у зеркала, я поднес поближе лампу, чтобы мы смогли все как следует рассмотреть. Я никогда не видел ее более очаровательной. Казалось, что бабочки на рукавах вот-вот взлетят.
— Признайся, — рискнул я предположить, — ты выбрала этот узор специально для меня.
Франциска лукаво улыбнулась, но потом скривила губы.
— Суббота — священный день для Бенджамина и Луны. Это может оскорбить их чувства.
— Глупости. Неужели ты думаешь, что Бог был бы достоин нас, если бы его оскорбляла женщина с развевающимися крыльями?
Я подтолкнул ее к двери и, когда она остановилась в нерешительности, обнял и повлек за собой по лестнице, нарочно наталкиваясь на стены, так что она не могла удержаться от смеха и криков. Когда я подвел ее к дому Луны, Бенджамин уже был там.
Старый аптекарь наклонился вперед, поправил очки на кончике носа и сказал в изумлении:
— Боже милостивый, Франциска. Ты — так прекрасна! Словно небо и земля сошлись вместе…
Луна же вздрогнула, словно бы вспомнила что-то давно забытое.
— Франциска сама сшила его, — с гордостью объявил я.
Неожиданно Луна разрыдалась и выбежала из комнаты.
— Что я такого сказал? — спросил я.
— Это все из-за меня, — простонала Франциска, передергивая плечами. — Я пойду домой и переоденусь. Своим видом я оскорбила Луну.
— Нет, нет! — воскликнул я. Я схватил подсвечник, и мы все поспешили на звук приглушенных рыданий в задней части дома. Мы нашли Луну в кладовой, где она хранила воск для отливки фруктов. Она сидела на полу, поджав колени к подбородку, и всхлипывала. Бенджамин присел рядом и поцеловал ее в макушку.
— Что случилось? — спросил я.
— Это из-за моей сестры, — сказала она печально.
Я поднес ее руки к губам.
— Я тоже скучаю по Грасе, — сказал я шепотом. — Каждый день, разрисовывая плитки, я думаю о тебе и о ней, о том, как вы изменили мою жизнь.
Луна дотронулась до платья Франциски:
— Моя сестра никогда не встречалась с тобой, милая. Она бы полюбила тебя, увидев в этот момент.
Она провела пальцами по бабочкам.
— Так несправедливо, что она не дожила до вашей свадьбы. Как она была бы рада и счастлива, что ты встретил такую умницу, Джон. Нет ничего прекрасней молодости, разве не так, Бенджамин? А ведь они даже и не осознают это.
Бенджамин понимающе улыбнулся.
На следующее утро Франциска вытащила меня из кровати, когда я еще толком не проснулся, и сняла мерки для нового жилета, шлепая меня по голове каждый раз, когда я зевал.
На следующее воскресенье я проснулся и на ее подушке обнаружил записку со словами: «Дорогому Джону».