Охота Сорни-Най [журнальный вариант]
Шрифт:
В подтверждение его слов Вахлаков стал икать, а потом его стошнило. Брезгливый Руслан отвернулся, а Люба кинулась помогать Олегу, вытерла ему лицо снегом, поддержала голову. Мутные глаза парня постепенно становились осмысленными. Зверев добрел до сосны, росшей неподалеку, и там согнулся в приступе рвоты. Женя Меерзон заподозрил пищевое отравление, и всем отрядом они принялись вспоминать, что ели накануне. Плохо себя чувствовали все; рвало только Олега и Степана, но Женя объяснил это тем, что к отравлению прибавилось переохлаждение, когда дежурные заснули у костра. Долго вычисляли, думали, вспоминали, спорили, и наконец Женя изрек:
— Скорее всего, это приступ ботулизма. Споры этого страшного заболевания развиваются в вакууме, при отсутствии кислорода, например, в консервах. Видимо, одна из банок тушенки, которую мы
Женю выслушали с благоговением, а Руслан немедленно обнаружил у себя признаки ботулизма. Однако через некоторое время решили позавтракать. Слабость постепенно проходила, и вот уже ребята с аппетитом набросились на кашу из концентрата, куда решили не добавлять сомнительную тушенку, зато щедро сдобрили варево маслом. Свежий воздух, первые лучи солнца и тепло костра вернули всем хорошее настроение, даже Олег и Степан съели по миске каши с хлебом. Степан был чрезвычайно мрачен; он принял решение связаться по рации с Центром и сообщить об изменении маршрута; он твердо уверен, что надо как можно скорее перейти перевал и уйти подальше от этого места, где тело покидают силы. Но пока приходилось выполнять распоряжения, так что разведчик мрачно слушал болтовню ребят, думая о своем. К нему подсела печальная Люба, стряхнув снег с лапника:
— Вы плохо себя чувствуете?
— Да нет, нормально, — ответил Степан. — Уже почти все прошло. Сам не пойму, что это было и отчего мы с Олегом так крепко уснули. Прямо стыдно — подвел товарищей впервые в жизни. Никогда раньше со мной такого не бывало.
— Вы просто заболели, вот и все, — ответила Люба участливо, прикасаясь к рукаву куртки Степана. — Это были нехорошие консервы, наверное, банка просроченная, а мы не посмотрели с Раей, когда в кашу добавляли тушенку. Это все мы виноваты…
— Брось, Люба, никто не виноват, — принялся успокаивать девушку Степан. — Стечение обстоятельств. Что-то я так устал в этом походе; наверное, возраст сказывается, я ведь уже не такой молоденький, как вы.
Любе Степан казался человеком если не старым, то довольно пожилым, так что она не стала опровергать его утверждение. Действительно, ему, наверное, куда тяжелее, чем ребятам; вот и седина уже просвечивает в курчавых волосах, выбившихся из-под меховой шапки, и лучики морщинок расходятся от черных глаз. И зубы золотые; выпали, наверное. Степан вдруг вздохнул и сказал:
— Все снег и снег, холод и камни. А на Кавказе сейчас тепло, все деревья начинают давать листву, цветы появляются. Очень у нас хорошо.
— А вы разве с Кавказа? — удивилась Люба.
— Мама у меня там, на юге… — Степан неопределенно махнул рукой, указывая вдаль. — Вот вернемся, и я поеду к маме, отдохну, а то что-то в походе не слишком хороший для меня отдых получается.
В голосе разведчика звучала тоска, Любе стало жаль этого немолодого, но все еще сильного человека. Ей захотелось утешить Степана, сказать ему что-нибудь ласковое, но к ним уже приближался Егор Дятлов. Он устроился рядом и тоже поинтересовался самочувствием Степана. Зверев ответил, что ему получше, а Егор горячо заговорил:
— Товарищ Зверев, давайте организуем осмотр местности! Здесь интересно, ребята говорят, что можно найти входы в пещеры и посмотреть, что там!
Степан мысленно проклял говорливого Вахлакова, который не смог удержаться от того, чтобы поделиться своими планами кладоискателя с другими ребятами. Степану не слишком хотелось задерживаться в этом неприятном месте, но необходимо было пройти пару километров, чтобы с чистой совестью отчитаться о выполнении задания и все-таки настоять на своем: перевести группу через перевал и быстро уйти отсюда. Так что пришлось, скрепя сердце, согласиться с предложением Егора, которое поддержали, пылая нетерпением, все остальные туристы. Даже пошатывающийся от слабости Вахлаков презрел Женины советы лежать и лежать, вышел из палатки, где тайком жевал карамельки, и решительно заявил о своей готовности осмотреть местность. Оставили девушек присматривать за стоянкой и готовить обед, хотя Райка так и рвалась пойти вместе с парнями, особенно — вместе с Егором Дятловым. В помощь девушкам оставили Женю Меерзона, чтобы врач был наготове: ползать по камням и скалам, особенно зимой, занятие небезопасное. Могут произойти травмы, ушибы, поэтому врача следует беречь. Разочарованного Женю оставили с Любой и Раей, а остальные разделились на две партии: Степан взял с собой Вахлакова и Семихатко, а Егор Дятлов стал командовать Феликсом Коротичем и Юрой Славеком.
Ребята запаслись фонариками-“жучками”, работавшими от маленьких динамо-машинок: следовало нажимать непрерывно рычажок, и фонарик сам вырабатывал электроэнергию, которой хватало для крошечной лампочки. Взяли несколько свечек на всякий случай, два мотка бечевки, еще некоторые полезные вещи и, возбужденно переговариваясь, отправились в разные стороны, обследуя каменистые склоны гор. Громадные валуны лежали там и сям, в некоторых местах они образовывали чудовищных размеров нагромождения; кое-где снег был начисто выметен ветром, обнажилась скалистая почва, поросшая жидким кустарником. Путь лежал вбок и вверх, ноги скользили на камнях, а иногда ребята проваливались почти по пояс в снежные заносы, так что идти было тяжело, но азарт искателей приключений вдохновлял и заставлял почти не замечать трудностей. Группа Степана проворно двигалась все выше и левее, даже Вахлаков ощутил прилив сил и мечтал о богатстве, которое вдруг свалится ему на голову, на зависть всем студентам. Все дальше удалялась и группа Егора Дятлова, тщательно обследуя все казавшиеся подозрительными и интересными места. Егор не гнался за скоростью, он делал свое дело скрупулезно и тщательно, мысленно деля местность на квадраты и обследуя каждый уголок, заглядывая под каждый камень. Пыхтел Феликс Коротич, то и дело поскальзывался порывистый Юра Славек, а Егор внимательно глядел вокруг, стараясь первым заметить что-то необычное. Поиски всегда увлекательны, они заставляют сердце человека биться быстрее, чаще, глаза — блестеть, а грудь — вздыматься в бурном дыхании, которое почти прерывается при слове:
— Нашел! — крикнул, не сдержав возбуждения, Егор и поманил двух друзей рукой, указывая на большую черную трещину в скалистом склоне.
На фоне белого снега трещина казалась просто каменной дорожкой, но едва ребята заглянули в черный проем, как на них пахнуло сыростью и затхлостью подземелья, которому сотни тысяч лет, а может быть, и того больше… По спинам туристов пробежал холодок, они вдруг вздрогнули от ощущения запретности происходящего и в молчании глядели в темноту расщелины. Первым заговорил сам Егор:
— Давайте обследуем пещеру, только предварительно обвяжем бечевку о камень у входа. Затем привяжемся сами, чтобы не потеряться в темноте, сделаем такую цепочку: сначала я, потом — Феликс, а замыкающий — Юра. Пойдем потихоньку, вдруг там, внутри, пропасть? Такое случается, поэтому надо быть осторожными.
Ребята согласились с командиром. И вот первым в мрак пещеры вступил сам Егор, а за ним осторожно шагнули его товарищи, держа в руках тонкую бечевку, которая стала их нитью Ариадны. Они молча жужжали фонариками, освещая углы каменного грота. Стены были почти гладкими, словно обтесанными; желтые кружки света быстро пробежали по ним. Кое-где капала вода, но ее было немного; наверное, просачивались грунтовые потоки. Пол был усеян мелкими камнями, так что приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не пропороть подошву об острые булыжники. Ребята тщательно осмотрели пространство грота и увидели небольшой лаз справа, похожий на маленькую арку, войти в которую можно было, только согнувшись в три погибели. Егор взмахом руки позвал товарищей, и они полезли в тоннель, оказавшийся довольно длинным и узким, в одном месте Егор даже побоялся застрять. Но каменные своды расступились, разошлись, сдавленная грудная клетка расправилась, и ребята вскоре очутились в большой пещере, стены которой невозможно было сначала обозреть при свете трех карманных фонариков. Хорошо, что Егор взял с собой мощный фонарь, работавший от дефицитной батарейки; луч крупной лампочки упал на влажную каменную стену, оказавшуюся очень далеко от того места, где стояли ребята. Егор обшарил лучом света пространство; глаза туристов постепенно привыкали к темноте, и вдруг Юра сказал: